Сэмюэль Р. Дилэни - Клетка Брасса

Дилэни Сэмюэль КЛЕТКА БРАССА

Что? Рассказать о мраке Брасса? Попробуйте-ка передать это словами… Он долго бродил в темноте, натыкаясь на стены, пока не был схвачен стальными пальцами и не помещен в глицериновый гроб. Крышка захлопнулась. Мрак? Вообразите голоса, пришедшие из тьмы, — только голоса и ничего больше:

— Эй!

— Аааааа…

— Эй, как тебя кличут, приятель?

— Мне кажется, он еще не очнулся.

— Заткнись! Ну, давай, отзовись!

— … ааа… что…?

— Он приходит в себя.

— … кто…?

— Я — Ястреб, а он…

— А я — Свин. Ястреб хочет знать, за что тебя посадили.

— А… да… я… меня зовут…

— Так-то, приятель. Лучше сразу дать Ястребу то, что он хочет. Ястреб всегда получает то, что он хочет.

— Ха, как ты ему, Ястреб!

— … Кейдж^[1]. Джейсон Кейдж.

— Кому ты перешел дорогу, Кейдж? Сюда просто так не сажают.

— Я… послушайте, оставьте меня в покое!

— Ишь ты, чего захотел!

— Я не… я просто хочу остаться в…

— Сейчас я прикажу Свину слегка пошуметь. Ты знаешь, приятель, тебе лучше сразу сойти с ума, чем услышать это еще раз. Давай, Свин, ори!

— Аааагаагаа… ууоооооа… ыыыиыы… ха…

— … хватит!

— Нет, дружок, ты не останешься один, мистер Джейсон Кейдж. Я сижу здесь уже год, и единственное, что слышу — это треп Свина. Его лишили половины мозгов, прежде чем бросить сюда. Нет, и близко об этом не думай. Говори!

— Ястреб хочет знать, почему тебя посадили в Брасс.

— И ты расскажешь Ястребу, слышишь, мистер сонный Кейдж?

Вздох. Еще вздох.

— … я так понимаю, вы здесь газет не получаете.

— Никогда не читал газет, — смешок.

— Заткнись, Свин. Давай, Кейдж, вали дальше.

— Я не хочу.

— Говори!

— Я расскажу свою историю, если ты расскажешь свою. Ты должен рассказать, мистер Кейдж. Пожалуйста, мистер Кейдж.

— Свин, заткни пасть. А тебе, Кейдж, я повторяю — говори.

— Ну… ладно, ладно, но мне будет очень больно.

— Больно, Кейдж.

— Нас бросили в Брасс не для того, чтобы сделать счастливыми.

— Послушай, Ястреб, откуда ты родом?

— Планета называется Крагс, город — Рупция… Наши шахты добрались до самого дна планеты, кипящая лава вылезла наружу, газы, сера, одним словом — ад…

— Да, да, ты мне рассказывал, я помню — еще над дворцами богачей дым курился.

— Я же тебе сказал, Свин, заткнись. Продолжай, Кейдж.

— Нет, ты говори, Свин.

— Ты хочешь знать, откуда я, мистер Кейдж?

— Он с планеты Альба^[2], Кейдж.

— Да, Альба. Мой город, Даск^[3], лежит высоко в горах, везде снег, по утрам солнце еле видно в тумане, а днем все сверкает, как будто драгоценности.

— Ты ж их никогда не видел, Свин. Пусть Кейдж говорит.

— Ладно, я прибыл с планеты, которая называется… Земля.

— Земля?

— Потише, Свин!

— Из города Венеция. По крайней мере, там я был арестован, осужден и приговорен провести остаток жизни в Брассе. Венеция! Вместо улиц — каналы, тесные трущобы перетянуты бельевыми веревками, торговые лавки — просто караван лодок, палубы завалены капустой, томатами, хурмой, мидиями, артишоками, моллюсками и омарами. Туристы, студенты, банкиры и артисты, да все, кто угодно, прогуливаются по Пьяццетте, мимо розовых колонн Дворца дожей, спускаются к воде и глазеют на гондолы, на Мост Вздохов, чья изогнутая спина соединяет Дворец дожей и старую тюрьму. Ватага студентов, заметив тебя — одинокого, шатающегося по набережной, тут же окружает и тянет за собой к вапоретто, снующим по Большому Каналу. Они поют, хохочут, целуют девчонок, а я посвящаю Бруно в тайны самой удивительной архитектуры на Земле — венецианской. А потом по каналу, устроив на мосту у Академии веселую суматоху, пришла гроза, и мы спасались от непогоды в сумрачных кабачках — там все только пьют и поют, и Бруно говорил мне: все хорошо, все просто замечательно, здесь нельзя грустить, ведь мы в Венеции…

— Эй, что случилось, мистер Кейдж?

— Давай, Кейдж, продолжай.

— Кто-нибудь из вас видел Брасс снаружи?

— Как же мы увидим, мы ж внутри?

— Свин, заткнись. Нет.

— Он на заснеженном плоскогорье, очень высоко, здесь не бывает даже облаков. Кругом тьма, Брасс виден только звездам, а те, кто внутри — словно в черной дыре.

— Да-а, а откуда ты знаешь, какой он?

— Мы даже и вообразить не могли, как выглядит Брасс, --">