Михаил Юрьевич Харитонов (Константин Анатольевич Крылов) - Зина

любимую посудинку.

Они выпили.

– Кофейку бы хорошо, – почти просительным тоном сказал отец.

– Если помелешь, – заявил сынуля.

– Эх, старые мои кости, – привычно проворчал профессор, доставая древнюю ручную мельницу с пожелтевшей костяной рукояткой.

Андрей Валентинович, при всех своих многочисленных достоинствах, совершенно не умел варить кофе. А вот сын где-то намастырился управляться с туркой как настоящий турок.

– Я тут недавно пробовал интересную штуку, – сказал сын, роясь в кухонном столе в поисках баночки с корицей. – «Копи лувак». Или «кофе виверры».

– Виверра – это вроде бы такая дикая кошка? – наморщил лоб Пенсов-старший, продолжая крутить ручку. Мельница лениво похрустывала зёрнами.

– Ну да, – Дементий аккуратно отрывал краешек пакетика с гвоздикой. – Она самая. Её выпускают на кофейную плантацию, она находит самые лучшие плоды кофе и ест. В кишечнике зёрна ферментируются. Потом её помёт процеживают, зёрна отмывают и жарят. У них уникальный аромат.

– Короче, срань кошачья, – подвёл итог профессор. – Ну и как аромат?

– Ничего, – сын сделал длинную паузу, – особенного. Пахнет хорошо. Но цена…

– И кто же это тебя угощал? – поинтересовался профессор, передавая сыну плошку со свежесмолотым коричневым порошком.

– Заказчики, – сказал сын. – На переговорах насчёт съёмок.

– Каких съёмок? – заинтересовался профессор. – Ты вообще где сейчас работаешь?

– У себя. Я тебе не говорил разве? – удивился сын. – У нас с ребятами небольшая студия, делаем клипы… Конечно, всё это пока очень непрофессионально, – самокритично добавил он. – Но уже есть клиенты… в общем, стараемся, – он сделал неопределённый жест рукой.

– Ну, если к вам ходят с такими подношениями, – вздохнул профессор, – глядишь, и денег отсыплют.

– Деньги предлагали неплохие, – из турки повалила коричневая пена, и Дёма ловко подбросил её над огнём, – но заказ неинтересный. Хотя, если найти нестандартные ходы… будем думать.

– Неинтересный, – пробурчал отец, не слишком-то поверивший рассказу младшего, – всё лучше, чем Зину Вагину писать.

– Знаешь, – осторожно сказал сын, – я тут почитал эту вашу Зину Вагину. С определённой точки зрения это интересно. Кстати, «Зина против Резус-Фактора» – твоя работа?

– Я же тебя просил как человека: не читай треш, испортишь вкус, – на этот раз Пенсов и в самом деле рассердился. – Зину особенно не читай. Та ещё отрава. Я-то знаю.

* * *

Зина Вагина вызывала у профессора сложные чувства – смесь стыда и извращённой гордости. Сейчас, правда, Зину писал не только он, а человек десять литературных негров. И, разумеется, на управление проектом Жора посадил педоватого мальчика из рекламного отдела, а не заслуженного Пенсова. Тем не менее, идея культового сериала принадлежала именно ему.

Всё началось тривиально. После расставания с кожаными куртками и польской помадой профессора помотало по всяким разным местам, пока не прибило к издательству «Арго-Речь», в ту пору претендовавшее на интеллектуальность. Сначала Андрей Валентинович процвёл на ниве мелкого интеллигентского штукарничества – всякого там копания в умных книжках, сверки латинских цитат и так далее. Платили за это немного и часто обманывали, но это всё-таки была относительно пристойная работа, а не промораживание мозгов.

Ситуация переменилась, когда издательство, в полном соответствии со своим двусмысленным названием, поставило на стапеля одновременно «Словарь античной мифологии» и «Словарь блатной фени». Профессору предложили заняться «Мифологией»: было важно прошлёпать на супере слова «под редакцией проф. такого-то». На «Блатную феню» нашли какого-то ушлого мужичка со смешной фамилией Хапузов, который предъявил диплом филфака МГУ и наколки на грудях, что вроде бы свидетельствовало о достаточном знании предмета. Пенсов же от предложенной чести курировать мифологию отказался: он всё-таки был биологом, а не филологом и не антиковедом, к тому же считал себя честным человеком и торговать профессорством не хотел. Тогдашний главред несколько удивился, после чего послал Андрея Валентиновича в жопу. Профессор принял это с достоинством, хотя и потирая ушибленный карман: к тому времени аргошные гонорары стали для него одним из основных источников дохода. Напоследок он предупредил бывшего кормильца, что мужик с дипломом и наколками кажется ему подозрительным, особенно в части диплома.

Через --">