Владимир Григорьевич Брагин - В Стране Дремучих Трав

Владимир Брагин В СТРАНЕ ДРЕМУЧИХ ТРАВ

Глава 1 Ночной гость

…Там долго ясны небеса…

А. Пушкин

 самого синего моря лежал городок. Было лето 1948 года. Вечерело.

Я стоял у окна номера гостиницы «Волна». Сюда, в этот городок, я приехал из Москвы поездом. Завтра отсюда уеду пароходом.

Последние дни и ночи в столице, неугомонные, хлопотливые, полные тревог и опасений за успех премьеры и последующих двух-трех спектаклей, довели маня, режиссера-постановщика, до крайней усталости.

И теперь я направлялся через этот городок на один из приморских курортов.

Московский поезд пришел в Ченск в шесть часов вечера. Я расспросил, где гостиница, и с главной улицы, мимо магазинов с большими светлыми витринами под парусиновыми тентами, я свернул в переулок, сбегавший с горы.

Переулок мостили. Гарь от котлов с асфальтом, дым от костров и пыль стояли в воздухе. Но сладкий запах гелиотропа, тягучий, мягкий запах лаванды, густой запах розмарина неотступно следовали за мной из всех палисадников переулка.

В покое летних сумерек где-то слышался певучий звук поперечной пилы. И стучали и стучали топоры отрывисто и четко, то перебивая, то догоняя друг друга.

В гостинице у самого входа, за дверью, сидела девушка. Я увидел прямой пробор и дважды обвитые вокруг головы косы. Она низко склонилась над книгой.

— Можно ли мне здесь остановиться? Есть ли свободные номера? Завтра я уезжаю из Ченска.

Не отрываясь от книги, девушка произнесла:

— «Как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крыльями, вдруг останавливается распластанный на одном месте и бьет оттуда стрелой на раскричавшегося у самой дороги самца перепела, так Тарасов сын Остап налетел на хорунжего…»

Я подумал: «Она читает «Тараса Бульбу» Гоголя», и спросил вторично:

— Есть свободные номера?

Но девушка, словно не слыша вопроса, повторила: «…налетел на хорунжего…» — и протянула руку к стене, на которой висел небольшой плоский шкафчик с открытой стеклянной дверцей. В шкафчике на крючках висели ключи с номерками. Дежурная, не отрывая глаз от книги, сняла с крючка ключ, протянула его мне и сказала:

— Заполните листок по форме — это первое; оставьте восемь рублей — это второе. А третье… да… «налетел на хорунжего»… Если вздумаете прожить больше суток, не забудьте предупредить меня.

Я хотел было что-то сказать, о чем-то спросить. Но безнадежно: дежурная по гостинице точно навсегда ушла в книгу.

Я пошел с ключом по длинному коридору.

В номере, как полагается, были гардероб, стол, покрытый вышитой пестрой скатертью, умывальник, несколько стульев… Чистотой сверкали вымытые доски пола, благоухали цветы в глиняном кувшине, свежие, яркие, точно сорванные перед самым моим приходом.

Я распахнул окно.

Против гостиницы находился домик. На подоконниках — цветы. И чья-то рука спокойно и бережно отодвигала, убирала и снова ставила на место цветы. Видно, поливала.

Окна небольшие, почти квадратные, с белыми занавесками. В створках ставней вырезаны маленькие сердечки. На приступочках крылечка сидят старушки и кивают одна другой. Верно, они перебрасываются очень мирными словами: и про погоду, и про дождь, и как лучше засушить виноград и поострее приготовить баклажанную икру.

Мог ли я предвидеть, мог ли предугадать, что здесь, в этом городе, в 1948 году, в этот тихий --">