Виктор Александрович Уманский - Астарта

тут ничего нового. Но есть и реальные угрозы. Среди явлений, которые мы можем спрогнозировать, – цунами, магнитные бури, изменение орбиты Земли – и, как следствие, изменение длины суток. Уже неплохо для начала, а ведь многого мы можем даже не предполагать! Трудно полностью предвидеть последствия того, с чем человечество встречается впервые.

Подготовка идет уже два месяца. Людей отселяют из прибрежных районов, останавливают ГЭС – в том числе Беломорскую и Верхне-Териберскую, устанавливают волноломы.

ООН обнародовала рекомендации: на время сближения полностью удалить суда, авиацию и людей из «тени астероида» – его вертикальной проекции на поверхность Земли – и ее 50-километровой зоны.

Нам с коллегами привалило работы: нужно было обезопасить нефтяную платформу «Приразломная». Серьезной угрозы не было: 55 км от берега – слишком далеко, чтобы возможные цунами могли нанести ущерб платформе. Основные приготовления были связаны с тем, чтобы на несколько дней остановить откачку и эвакуировать большую часть персонала. Необходимости в этом мы не видели, но тут особый случай. «Приразломная», если кто не знает, является для РФ этаким брендом, демонстрацией Западу наших технологий и ответственности перед людьми и окружающей средой. Поэтому руководство дало указание по максимуму соблюсти рекомендации ООН.

* * *

День пролета астероида, 26-е ноября, выпал на субботу. Уже за две недели люди записывались на вечеринки и бронировали столики на открытых верандах. Некоторые даже планировали лезть на крыши.

Я предложил Даше тоже сходить куда-нибудь, но она отнеслась к этой затее прохладно. Ее тема астероида не особо интересовала, и она считала всеобщую шумиху частью досадного информационного фона. Зато выходной, в который я «наконец-то никуда не уезжаю» – отличный повод положить новую плитку в ванной. Это была часть предпродажной подготовки нашей квартиры. Даша даже вышла на балкон и угрожающе взялась за тяжеленный мешок со смесью для раствора, будто собиралась тащить его в ванную на протяжении следующих двух недель.

В понедельник я подошел к шефу и вызвался добровольцем – дежурить на платформе. Шеф удивился, созвонился с Пластеевым и дал добро. Даша со мной не разговаривала.

Мне повезло: в среду в учебном центре с бассейном на Большом Смоленском проходил курс по покиданию вертолета под водой, и меня вписали в группу. Без прохождения такого курса на платформу не пускают. Болтаться вверх ногами на ремнях в темной и узкой кабине, стремительно наполняющейся водой – впечатление, достойное отдельного рассказа. Но как-нибудь в другой раз.

26-го ноября я встал в полчетвертого утра. Даша тоже зачем-то вскочила и молча наблюдала, как я обуваюсь. Я тоже молчал, не желая провоцировать новый скандал. Хотелось просто сесть в такси, откинуть голову и расслабиться.

Когда я выпрямился, Даша шагнула ко мне и легонько провела рукой по предплечью. В глазах – легкое беспокойство. Я отметил, что животик у нее прилично подрос.

В такси до Пулково-3 я действительно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я не чувствовал ни раздражения, ни любви. Мне просто было хорошо одному, а впереди пунктиром бежала дорога.

* * *

Наша «особая» вахта насчитывала пять человек: двух операторов, старшего техника, главного инженера вахты – то есть меня – и медика. Мы встретились в маленьком бизнес-зале.

Было приятно вновь увидеть Ольгу. Она сидела в наушниках, с закрытыми глазами. Острые скулы, тонкие сильные руки. Короткие светлые волосы забраны в хвост, за ухом татуировка. На веках играют блики рассвета, приглушенные стеклом аэропорта.

Впервые мы пересеклись, когда я проходил медосмотр в корпоративной больничке: я ответил, что жалоб и аллергии у меня нет, а она так стучала по клаве, будто у меня наблюдались явные признаки рака прямой кишки и еще десятка-другого заболеваний. Попытался улыбнуться – строгий взгляд в ответ. «Можете идти, Павел Михайлович». И вдруг сама улыбается.

Позже я узнал, что она замужем за одним из топов.

А еще где-то через год я разговорился в баре с молодым мужиком, показавшимся мне знакомым. Оказалось, его звали Карен, и он работал в нашей больничке кардиологом. Мы уже прилично выпили, а я заказал еще и спросил про Ольгу. Карен некоторое время молчал, вращая стакан и

--">