Пол Уильям Андерсон - Долгая дорога домой [Долгий путь домой, У них нет мира]

Пол Андерсон Долгая дорога домой

Глава 1

Космический корабль вышел из подпространства и повис во тьме, пронизанной звёздами.

Мгновение царило молчание, затем раздался голос:

— Где Солнце?

Эдвард Ленгли развернулся в кресле пилота. В кабине царила тишина, лишь чуть подвывал вентилятор, и в неестественном беззвучии он слышал удары своего сердца.

— Я… не знаю… — наконец сказал он. Слова звучали жёстко, пусто. На экране контрольной панели — он давал обзор всего небесного свода — он видел Андромеду, Южный Крест, Орион, но нигде в этой кристальной мгле не было знакомого блеска.

Невесомость походила на бесконечное падение.

— Мы в основном районе, это точно, — помолчав минуту, сказал он. — Созвездия более или менее похожи. Но… — его голос увял.

Четыре пары глаз жадно шарили по экрану.

Затем Мацумото сказал:

— Вот здесь… Во Льве… Яркая звезда. Вы её видите?

Они уставились на блестящую жёлтую искру.

— Цвет, как мне кажется, правильный, — сказал Блостейн. — Но она ужасно далеко. После некоторой паузы он неуверенно хмыкнул, уселся рядом со спектроскопом, навёл его на звезду, фокусируя изображение на эталонном снимке солнечного спектра, и нажал клавишу блока сравнения. Красный свет не загорелся.

— Все те же смещённые вправо линии Фраунгофера, — медленно выговорил он, — та же интенсивность в каждой линии, с точностью в несколько квантов. Или это Солнце, или его брат-близнец.

— Далеко? — спросил Мацумото.

Блостейн уткнулся в фото анализатор, считывая показания с диска, и полоса света скользнула по его пальцам.

— Ноль три года, — сказал он. — Не очень далеко.

— Все же далековато, — проворчал Мацумото. — Мы должны оказаться в одной десятой светового года. Неужели опять двигатель барахлит?

— Вряд ли, — проговорил Ленгли. Его руки легли на пульт управления. — Я прыгну поближе?

— Нет, — сказал Мацумото. — Если мы ошиблись, определяя своё местоположение, то ещё один прыжок отправит нас прямо в недра Солнца.

— Или в ад, или в Техас, — в тон ему отозвался Ленгли.

Он ухмыльнулся, хотя к горлу подкатила тошнота от такого предположения.

— Отлично, ребята. Отправляйтесь на корму и начинайте ремонтировать эту старую рухлядь. Раньше найдём неисправность — раньше попадём домой.

Они кивнули, выйдя из кабины. Ленгли вздохнул.

— Ничего не поделаешь, придётся ждать, Сарис, — сказал он.

Холатанин не ответил. Он никогда не говорил без необходимости. Его огромное, ладно скроенное тело лежало неподвижно в противоперегрузочном кресле, специально подогнанном для него, но глаза насторожённо блестели. От него исходил слабый запах, но не неприятный, напоминавший запах травы под солнцем на широком поле. Казалось, он был вне этого узкого металлического гроба и принадлежал открытому небу и струящейся воде.

Мысли Ленгли вернулись к насущному. «Ноль три светогода. Не много. Я скоро приду к тебе, Пегги, если смогу проползти это расстояние».

Переведя управление на автоматику, если поблизости окажется случайный метеорит, Ленгли почувствовал себя свободным от ответственности командира.

— Это не займёт много времени, — сказал он. — Немного знаний потребуется, чтобы наладить эту груду старья. Ну, а пока партию в шахматы?

Сарис Хронна и Роберт Мацумото были на «Эксплорере» шахматными партнёрами, они провели множество часов, горбясь за доской. Странно было следить за ними: человек, чьи предки покинули Японию, перебравшись в Америку, и существо с планеты, удалённой на тысячи светолет, поглощённые комбинациями древних персов. Осознание этого единства давало Ленгли ощущение безбрежности и всемогущества времени больше, чем бесконечная пустота, которую они пересекали, больше, чем бесчисленные солнца и планеты, кружащие во тьме.

— Нет, сп-пасибо, — блеснули белые клыки, рот и горло образовали звуки, для которых никогда не были предназначены. — Я предпочту завершить новую и необычную концепцию.

Ленгли кивнул. Даже после многих недель совместной жизни он не мог понять характера холатанина, — подобно зверю, поджидающему в густом лесу добычу, он мог часами сидеть с мечтательным видом и философствовать на непонятные темы.

— Ладно, парень, — сказал он. — Пока займусь вахтенным журналом.

Он нажал на часть стены, в футе от себя, пробрался через люк в узкую комнату. Наконец он получил возможность немного размяться, перегибаясь через стойку в крошечной --">