Ольга Ивановна Блинова - Гражданин по ГОСТу

что с людьми приходится чуть дольше возиться.

Александр замолчал, хмуро покачав головой.

– Обманщик… Вы ведь меня в покое не оставите, правильно?

– Таков долг слуги граждан. К тому же, ты уже согласился на скромное предложение: руки пожаты, а значит иного выбора нет, маленький стеснительный дружочек. Вновь повторять не стану: или утка и спокойствие, или ненужная известность.

– Знаете, что не откажусь от обещания. Ладно, будет Вам «Тадорнина», будет.

– Ни минуты не сомневался, дружок, ни минуты.

«На пруду»

Невеселая обстановка священного обиталища встретила хозяина неприветливым скрипом половин под ногами.

Растрепанные листы бумаг, небрежно лежавшие на стуле, оказались снова в руках Саши, с раздражением копошившегося за столом.

Мысли директора об использовании клевронина совершенно не приходились по душе механику, прекрасно понимавшего всю опасность его использования. Более того, то, что должно было занять как минимум месяц, требуют завершить к концу недели! Здесь, в непривычно неуютном месте, снова набрасывались мрачные мысли и тревоги, зудевшие непозволительно близко. Быстро сгребая записи, Александр спешит покинуть ставшую чужой комнату, стараясь добраться до парка к ближайшим минутам.

Ледяной ветер сердито забирался под трепещущую рубашку, проникая в каждую щель мерзкими смешками неожиданно появившегося в скромной жизни механика Бездаря. От одного только воспоминания о язвительных смешках, слышимых из уст бесстыдного лжеца, становилось неизменно дурно. Мышеловка его сработала чудно, так слаженно, как работали маленькие друзья-шестеренки в слаженных механизмах, приносивших когда-то истинное наслаждение. Но теперь же, в нервозной торопливости размышляя над досрочным завершением системы, появлялось непривычное чувство журчащего отвращения к собственной работе. Ноги сами вынесли инженера к грудам мусора, протискиваясь сквозь которые, тот оказался на покосившейся скамейке. Кряквы поблизости не было.

Опустившись на деревянные доски, Александр откинулся на спину и глубоко задышал. Нос забивался затхлыми хлопьями серо-рыжего снега. Поминутно бросая взгляд, преисполненный гаснувшей надеждой, отчаявшийся бедняга с ненавистью приходил к простому пониманию: «Тадорнина» куда опаснее, чем казалось на первый взгляд. Стуча механическим карандашом по клеткам, Саша вновь и вновь наблюдал зарождавшиеся формулы, нисколько не радовавшие глаз. Клевронин, пусть и заставлял очистку работать дольше и быстрее, страшно нагревался, выбрасывая вреднейшие пары в воздух. А если таких будет сотни? Сотни тысяч маленьких машин, беззвучно умерщвляющих не только мусорные горы, но и все живое вокруг.

Глаза заслезились. Клокочущий озноб запрыгал по спине, ехидничая повторяя: концепт, концепт, концепт! Захихикал мандраж. Застучали костенеющие артерии.

Слух разрезало крикливое вскрикивание подошедшего розоватого комка, отчего-то крепко ухватившего за штанину посетителя парка.

– Кряквушка, родненькая, что ж мне делать-то с тобой?

Сокрушался он, бережно подсаживая утку к себе на колени. Та, как ни странно, не сопротивлялась и послушно устроилась меховым брюшком на коленях дрожащего Саши, бережно почесавшего кончиками пальцев головку.

– К концу недели затребовали предоставить робота, да погубит этот дрянной клевронин все, когда перегреется. Помочь-то обещали, а выполнят? Уж не верю я этому проныре.

Сердце скакнуло в груди, когда утка положила клюв на большой палец, утешающе глядя глазками-бусинками на Александра. Небрежный розовый пух пощекотал загрубевшую кожу.

– Доделывать надо. Иначе не дадут нам житья с тобой. А так, будет у тебя свой чистый уголок… Все соберут, ежели покажем разработочку им. Птицам врать – дело последнее даже для Васьки.

Воодушевленно крякнув, пушистая подруга важно потопталась на месте, устроившись поудобнее.

– Верно. Надо только поскорее доделать дело и гулять смело. Не забрать тебя, жалко, не поймут ведь, да и как тебе птенчиков в квартире выводить?

«Розовый закат»

Дни пролетали незаметно в работе над системой, похищая свободные часы недолгих разговоров с питомицей, послушно кружившей все это время неподалёку от берега.

Приходя каждый день к прудику, Александр забывался в черчении и расчетах, лениво выписывая мало что значащие символы, засиживался в ночных миражах, теряясь в призраках чёрных гуляний знакомых.

В уши --">