Джин Родман Вулф - Голубая мышь

его. Иногда инсургенты резали направляющие кабели или затаскивали провисшую секцию в болото, однако на такой низкой скорости Лонни, в случае необходимости, успел бы восстановить управление, и кроме того, он хотел отправить письмо. Он вытащил свой Hallmark Voisriit.

— Дорогая мама, — начал он.

Экран обратной связи (куда выводилась картинка, которой на дисплее у матери будет сопровождаться его голос) демонстрировал рисованного солдатика, который игнорировал взрывы снарядов; в пузыре над его головой висели слова Hii thair на изиспике, и восклицательный знак.

— 15 октября. Дорогая мама. Говорить мне особо не о чем, но сейчас у меня есть немного времени, и я хотел сказать, что здесь всё в порядке и действительно очень спокойно. Правда, сыро и холодно, но в наших палатках тепло и сухо. Ты спрашивала, верю ли я ещё в наше дело. Ответ — да, но теперь я вижу яснее. Дело не только в том, позволим ли мы миру скатиться обратно в национализм и войну, но и…

Грузовик взобрался на холм, и Лонни увидел мокрый пластик палаток батальона. Он и не отдавал себе отчёта, что ехать оставалось так мало; вздохнув, он коснулся кнопки eeraas и сунул Voisriit обратно в конверт из кожзаменителя, а затем отключил автодрайвер.

Дорога нырнула меж высоких клубков проволоки, и вокруг Лонни раскинулся лагерь. Снабженческие палатки батальона, куда он направлялся, находились в конце дороги. За ними лежал танковый парк, где стояли три горбатых твердопанцирных танка и боевые машины; с дорогой его соединяла наезженная колея. Палатки штаба батальона и охраняемая ракетами «земля-воздух» вертолётная площадка располагались по обе стороны дороги; оттуда через равные интервалы ответвлялись ротные улицы четырёх марксменских рот, а штаб его собственной роты и автостоянка находились чуть дальше.

Окружала всё это сеть марксменских траншей и опорных пунктов, с управляемыми компьютером пушками и пусковыми установками, выступающими вперёд, чтобы накрыть нападающих анфиладным огнём и смешать им наступление, если они попытаются захватить траншеи. Лонни вспомнил, что когда его только определили сюда, он считал эти укрепления, вместе с проволокой и минными полями, неприступными. Люди поопытнее вскоре просветили его. Даже если отбросить химическое, вирусное и ядерное оружие, которые не смела применить ни одна из сторон, всё ещё оставалась древняя арифметика людской силы. Этот маленький аванпост Миротворческих сил защищала, включая техов в голубой униформе и марксменов в зелёных рубашках, тысяча солдат ООН. В окружавших его холмах, и в деревнях, где ждали приказа взяться за оружие, было около пятидесяти тысяч инсургентов.

Он как раз помог снабженцам разгрузить свой грузовик и собирался выяснить, не слишком ли ещё рано, чтобы поужинать в столовой, когда один из клерков-снабженцев небрежно бросил:

— Капитан Коппель хочет тебя видеть. — Коппель был офицером разведки батальона.

— Зачем?

— Он не сказал. Приказал только, чтобы тебя отправили к нему.

Лонни кивнул и надел пончо, хотя уже насквозь промок, поскольку снял его при разгрузке. Косой дождь полился ему в глаза, едва он вышел из палатки.

Марксмен в зелёной, с матовым покрытием броне, с усталыми глазами, глядевшими словно из пещер, опасливо отодвинулся, уступая ему дорогу. Техи, которые в боях не участвовали, которые, согласно психологическим тестам, проводимым на призывных пунктах, в боях участвовать не будут, иногда, бывало, ставили проходившему мимо марксмену подножку либо наносили удар со спины. Марксмены обычно были слишком измотаны, чтобы протестовать, и (гораздо чаще, чем можно было предположить) физически меньше техов. Сам Лонни — один раз (сказал он самому себе) — только один раз…

Их было пятеро, они сдружились в лагере, и по окончании «тяжёлого» курса подготовки их распирало от пива и храбрости. Двух марксменов они застали врасплох на гравийной парковке у придорожной закусочной, и били кулаками в голову яростно, наотмашь, пока…

Он сморгнул вставшую перед глазами картину, свернул в палатку КП и отдал воинское приветствие:

— Тех-специалист третьего класса Леонард П. Доус, сэр.

— Вольно, Доус. — Капитан Коппель, мужчина изрядно за сорок с умным, неземным лицом, более подобающим священнослужителю, был одет, несмотря на звание, в такую же голубую форму теха. — Только вернулись из корпуса?

— Со склада корпуса, сэр.

— Дорога была чиста?

— Так точно, сэр.

--">