Борис Виан - Осторожно, классика!

— Флоранс, зачем вам это нужно знать? — спросил я. 

— Боб, я… я люблю вас… действительно, люблю. Поэтому вы должны сказать мне, над чем вы работаете. Я хочу помочь вам.

Вот так. На протяжении многих лет читаешь в романах описание чувств, которые испытывают герои, услышав первое объяснение в любви. И вот подобное наконец произошло и со мной. Со мной! И это было так приятно и смутило меня намного сильнее, чем я мог себе представить. Я смотрел на Флоранс, смотрел в ее светлые глаза, на ее рыжие, подстриженные очень коротко, по моде 1982 года, волосы. Я подумал, что сейчас она действительно может подчинить меня своей воле, и я не смогу ей противостоять. Раньше я смеялся над любовными историями. Мое сердце бурно билось, и я чувствовал, что руки у меня дрожат. Я с трудом сглотнул. 

— Флоранс… мужчине нельзя говорить такие вещи. Поговорим о чем-нибудь другом.

Она приблизилась ко мне, и прежде чем я успел что-либо предпринять, обняла меня и поцеловала. Я почувствовал, что пол уходит у меня из-под ног и вдруг обнаружил, что сижу в кресле. Одновременно с этим у меня появилось неописуемо приятное ощущение. Я покраснел и с удивлением обнаружил, что Флоранс сидит у меня на коленях. Тут я, конечно же, снова обрел дар речи. 

— Флоранс, это неприлично. Встаньте. Если кто-нибудь сюда войдет… пойдут сплетни. Да встаньте же!

— Вы покажете мне ваш агрегат.

— Я… Ох!

Мне пришлось уступить. 

— Хорошо. Я расскажу вам все. Только встаньте. 

— Я всегда знала, как вы добры, — сказала она и встала. 

— Вы использовали ситуацию в своих интересах, — сказал я. Вам это ясно?

Голос мой срывался. Она дружески похлопала меня по плечу. 

— Подойдите же ко мне, Боб, ведите себя современно.

Я поспешил перейти к техническим описаниям. 

— Не напоминает ли вам это первые электронно-вычислительные машины? — спросил я.

— 1950 года?

— Еще более ранние, — уточнил я. — Существовали электронно-вычислительные машины очень примитивной конструкции; вспомните, тогда их монтировали на специальных лампах, так называемых блоках памяти, которые позволяли этим приборам усваивать отрывочные данные.

— Мы проходили это еще в школе, — сказала Флоранс.

— Теперь вспоминайте дальше: этот вид был усовершенствован в 1964 году, когда Росслер обнаружил, что подлинный человеческий мозг, помещенный в соответствующую питательную жидкость, может выполнять те же функции, занимая при этом гораздо меньший объем.

— Я знаю также, чем закончилось дело Бренна и Ренода, которые подключили себя к вычислителям такого рода, — сказала Флоранс.

— Очень хорошо, — ответил я. — Постепенно ЭВМ различных поколений оснащались всевозможными, изобретенными за многие годы, эффекторами, постепенно превращаясь в категорию механизмов, называемых роботами. Но у всех этих механизмов было одно общее. Вы можете сказать, что именно?

Теперь профессор во мне взял верх.

— У вас такие красивые глаза, — ответила Флоранс, — они желто-зеленые и мерцают, как звезды.

Я отпрянул от нее.

— Флоранс! Вы вообще слушаете меня или нет?

— Я слушаю вас очень внимательно. Эти механизмы объединяет то, что они выполняют только счетные операции, данные о которых программисты вводят в их память. Машина, перед которой стоит какая-нибудь неразрешимая задача, даже не пытается разрешить ее.

— Но почему бы не попытаться снабдить ее сознанием или способностью к логическим умозаключениям? Потому что, как недавно было замечено, достаточно того, чтобы они были снабжены некоторыми элементарными автоматическими функциями, как они начинали напоминать старых ученых с их самыми худшими привычками. Купите в магазине маленькую игрушечную электронную черепаху, и вы увидите, что она похожа на эти первые электронные автоматические механизмы: раздражительные, капризные, допускающие характерные ошибки! Скоро интерес к такого рода механизмам был утрачен, и они служили только для того, чтобы иллюстрировать деятельность человеческой психики, хотя и в этом они не принесли особой пользы.

— Милый старина Боб, — сказала Флоранс. — Мне очень нравится вас слушать. Но вы же знаете, что все это очень скучно. Нас этим напичкали еще в одиннадцатом классе.

— И вы, вы тоже невыносимы, — с достоинством ответил я.

Она внимательно посмотрела на меня. В самом деле, она смеялась надо мной. Мне было стыдно признаться, но мне так хотелось, чтобы она снова --">