Александр Романович Беляев , Сергей Тимофеевич Григорьев , Григорий Никитич Гребнев , Глеб Васильевич Алексеев , Николай Григорьевич Смирнов , Михаил Петрович Лоскутов , Анна Александровна Баркова , Абрам Рувимович Палей , Павел Григорьевич Маляревский , К. Охриц , Н. Брыль , Леонид Сукачев , Юрий Полоцкий , Н. Томан - Летающая станция

выкатывались из
тумана, останавливали свой бег перед Ренским и снова прятались в синие туманы. Он видел, что измученный хищниками, богами и людьми, полный недовольства, похотливый,
с окровавленными руками, с холодным лезвием ножа у горячей груди человек стремится от Земли к ясному небу... И
он, Ренский, всего достиг.
Вот он, Ренский, изобрел аппарат, разоблачающий все
прошлое и настоящее человека; все то, что человек подумал, и то, что он спрятал в своих тайниках памяти, все его
мысли и переживания, все можно сфотографировать и воспроизвести в живых образах на экране.
— Хочу все знать!
Он мог ныне горделиво бросить:
— Я все знаю.
Сегодня Ренский проводил очередное испытание свое
изобретение. С уст его почти не сходила улыбка. Он вспоминал те обстоятельства, что привели его к этому изобретению.
Действительно — смешно.
Его молоденькая Нели так хитро изменяла ему, и так
тонко и искренне лгала, что, несмотря на всю свою проницательность, он ничего не мог ей предъявить, и в конце споров и перебранок всегда оставался еще и виноватым.
Правда, Ренский вообще мало полагался на людей, а эта
женщина вообще убила последнюю веру в человеческую
порядочность.
Говорит одно, а что думает?.. Множество уловок, ужимок... а столько льстивых слов, прекрасных порывов перед
браком было; сколько теперь мелочей, лжи в их отношениях. Он все видит, хотя и доказать не может. Холодом веет.
Ужас... Когда близкий человек врет, то что же говорить о
других, далеких?... И знаменитый защитник Красовский
также врет, когда распинается в красноречивом пафосе и
экстазе за жертву права, напускает туману; и ассистент его,
Ренского, редко скажет то, что думает... Врут все — говорят
16

одно, а на уме другое. Вот какой вывод из этого напрашивался сам собою.
А что, если бы, действительно, покопаться в тайнах человека, чувствительным аппаратом залезть к нему в душу,
отразить на пластинке, вывернуть и показать нутро на
экране?
— Нате, мол, любуйтесь! Вот где настоящий ты!
Сколько пользы принесло бы это человечеству!
И Ренский всерьез решил услужить человечеству, которое он так любил за мощь его
соревнований и побед, и так
ненавидел за ложь, за притворство. Сначала он что-то вычислял, исследовал рефлексы, разбивал их на группы; далее —
чертил, снова высчитывал, и в
конце провел опыт над своим
бульдогом Крузо. Результаты
получил самые обнадеживающие: трансфотор (так назвал он
свой аппарат) получился даже
лучше, чем он ожидал.
Сегодня Ренский будет исследовать свою жену.
Чтобы как-то ускорить время,
он, дождавшись глубокой ночи,
начал демонстрировать пластинки.
Едва слышно, будто тикали
часы, заработал аппарат. Замаячили, замигали на экране непонятные пятнышки, затем из
бледного фосфорического света
начала выплывать картинка, сначала нечетко, затем все яснее и
яснее: волосатый живот с сосками, над ним – собачья голова,
17

плетеная корзинка... Свернувшись в калач, лежит, выставив
живот, рябая старая сука и щенка облизывает, будущего
Крузо.
Это был результат первого опыта над собакой; одно из
первых впечатлений, оставшееся в памяти животного.
А вот вторая пластинка — его первый опыт над человеком. Ровно год назад, в октябре, сразу же после удачного
опыта над собакой, Ренский провел свои опыты на человеке.
И вот он вкладывает вторую пластинку... Большой завод, а
возле него толпа рабочих. Слушают недоверчиво Ренского,
не решается никто стать под аппарат. И хочется увидеть
свое прошлое на экране, — так, будто еще раз переживешь
молодость, и оно не то неловко, не то страшно... Вот молодой шофер хвастается перед толпой и дает согласие на исследование. И тут же, чтобы поощрить других, как-то наивно, по-детски обещает при случае повозить Ренского на автомашине...
Вот замаячило село... убогая хижина... так, думы парня...
затаенное желание перебраться в город... Вот он в последний раз встречался с девушкой... Город... фабрика... Первые
впечатления...
Ренский глянул на часы — четверть второго ... Пора! На
губах — презрительная усмешка. Невольно он начинает
волноваться. Ведь он сейчас узнает обо всем... Нет, не так!
Он и так уже все знает, и он не понимал, отчего же сейчас
волнуется. Он легко разоблачал вранье, находил фальшь и
интригу в ее льстивых словах. И даже гадкое ее поведение с
другом дома Аловым, товарищем его по университету, не
могло укрыться от --">