Тов. Инкогнито , Ирина Кунина , Вениамин Троянов (Иваныч) , Г. Рукавишников , Юрий Сандомирский , Василий Чечвянский - Черный Камень

Скажите пожалуйста, как нам найти одного московского комиссара?
13

— Так бы вы, товарищи арабки или кто вы такие, и
говорили! — нравоучительно оправдывался он. — А то,
«уот, уонт, уот, уонт» Вы кто? — обратился он вдруг к
ребятам, ждавшим очевидно последствий его переговоров.
— Мы из батальона всех за всех! Пришли так… увидели вас.
— Слава хорошему батальону! Это приехали по делу
к товарищу политшефу. Идите по своим делам. Я поведу их, куда надо.
Пионеры рассыпались.
— До свидания!
— До свидания!
Петряк указал девушкам рукой направление.
— Идем туда: Гра-ди-мир Пройда!
— О, йес, йес! Градимир Пройда!
Обрадовавшись окончанию своих мытарств, девушки оживленно заговорили на родном наречии и дружно последовали за выдерживавшим комсомольский
фасон провожатым.

Аппарат агитации
Заряженный огнем деятельности, как заводская
топка, Градимир Пройда, большевик-рабочий, задумал
что-то солидное.
Неожиданно всплыв среди крупных советских деятелей, после того, как он прибыл из революционных
странствований по отдаленным колониям, профессионал-партиец вдруг почему-то оказался связанным с
самыми широкими кружками коммунистической молодежи и пионерских отрядов, завел дружбу со слушателями Университета Трудящихся Востока и разными
восточными учреждениями, заставил несколько групп
молодежи увлечься изучением английского и восточных языков, и в заключение, приобрел на ребят такое
исключительное влияние, что молодежь готова была с
ним идти в огонь и воду. В этих делах у Пройды был
ряд близких, посвященных во все его планы, товарищей.
14

Первым таким поверенным его планов являлся его
старинный приятель, молчаливый и медлительный, но
много достигший, самоучка-механик Иван Иванович
Таскаев.
Вторым был спасенный революционными русскими
матросами от преследования английской полиции,
индокитайский инсургент Партаб-Синг, состоявший
пенсионером полиграфтреста при одном из университетов и преподавателем языка индустани в кружках
молодежи Пройды.
Еще одного близкого человека и хорошего помощника Пройда нашел себе в лице секретаря полиграфтреста латышского эмигранта Граудина.
Таскаев номинально числился директором треста
точной механики. Но после того, как ему удалось подобрать для административной и инженерской работы
преданных делу и знающих работу специалистов, сам
он почти ничего в правлении уже не делал, а вместо
того, занялся в одном из предприятий треста каким-то
непрестанным мастерством, по поводу которого самоучка-механик не переставал совещаться с Пройдой.
В тот день, когда прибыли искавшие Пройду две
необычайные чужестранки, Таскаев вызвал к себе приятеля на предмет демонстрирования пред ним своего
нового изобретения. Это был задуманный чуть ли не
совместно обоими товарищами особый аппаратиллюзион, долженствовавший произвести переворот в
кинематографическом деле.
Пройда, зная цель и назначение аппарата, который
Таскаев назвал «натурографом», немедленно же предложил позвать для оценки изобретения всю компанию
своих приятелей.
В полумастерскую-полулабораторию при одном из
предприятий треста точной механики пришли курсант-юноша Партаб-Синг, Граудин; комсомольцы —
разухабистый Петряк, галантный Стремяков и пролетарий Вагонетка. Здесь же оказался корректор треста,
знающий чуть ли не два десятка европейских и азиатских языков и диалектов, коммунист Дергачев. Наконец, особо были приглашены политический изгнанник
английского правительства, популярный среди низов
15

Индии, бенгалиец Тарканатра и его европейский коллега, француз Жан Люрс.
Таскаев ждал товарищей.
Пока приехали Тарканатра и Жан Люрс, Петряк, не
снимая с головы кепки, напоминающей гриб третичной эпохи, вместе с остроносеньким жуликоватым Вагонеткой начал рассматривать приборы мастерской.
Причесанный и франтовато обвязанный галстучком в
чистеньком костюме, практикующийся ученик котельного производства, он же вожак пионеров центрального района, он же знаток языков английского и тамильского, Михаил Стремяков уселся на окно, разглядывая
помещение.
Партаб-Синг терпеливо остановился возле Пройды
и Таскаева и подобно изваянному из темной бронзы
часовому мастерской, спокойно рассматривал ее подробности, сам сливаясь с ними.
Граудин переходил от предмета к предмету, нюхал
носом --">