Артур Чарльз Кларк - Город и звезды. Конец детства

тяжестью видеопроекторов, тащились Нарилльян и Флоранус. Олвин мимолетно подивился, почему это проекторы сделаны такими тяжелыми, – ведь снабдить их гравитационными нейтрализаторами было совсем несложно. Он постоянно задумывался о таких вот вещах – даже в разгар самых отчаянных приключений. И когда его посещали подобные мысли, ему чудилось, будто ткань действительности испытывает какой-то мгновенный трепет, и за пределами мира сиюминутных ощущений он схватывал вдруг проблеск другой, вовсе не похожей на эту действительности…

Коридор оборвался стеной тупика. Неужели стрелка-поводырь снова их предала?.. Но нет – едва они приблизились к стене, как скала начала крошиться в пыль. Поверхность ее пронизало какое-то вращающееся металлическое копье, которое стремительно утолщилось и превратилось в гигантский бурав. Олвин и его друзья отпрянули и стали ждать, чтобы неведомая машина пробила себе путь в пещеру. С оглушительным скрежетом металла по камню – он наверняка был слышен во всех пустотах горы и разбудил всех ее кошмарных обитателей! – капсула подземного вездехода проломилась сквозь стену и стала. Откинулась массивная крышка люка, в его проеме показался Коллистрон и закричал им, чтобы они поторопились. «Почему вдруг Коллистрон? – поразился Олвин. – Он-то что тут делает?» Через несколько секунд они были уже в безопасности кабины, и машина, кренясь, двинулась вперед – в путь сквозь земные глубины.

Приключение завершилось. Скоро, как это случалось всегда, они окажутся дома, и все чудеса, ужасы и треволнения останутся позади. Они устали, но были довольны.

По наклону пола Олвин догадался, что вездеход направляется куда-то вниз, в глубь земли. Надо думать, Коллистрон знает, что делает, и таков именно и есть путь, ведущий к дому. И все же – какая жалость, что…

– Послушай-ка, Коллистрон, – неожиданно нарушил молчание Олвин, – а почему это мы движемся не кверху? Ведь никто никогда не видел Хрустальную гору снаружи. Вот чудесно было бы – выйти на одном из ее склонов, поглядеть на землю и небо… Мы ведь черт-те сколько пробыли под поверхностью…

Еще не докончив фразы, он каким-то образом уже понял, что говорит что-то неладное. Алистра придушенно вскрикнула, внутренность капсулы как-то странно заколыхалась – так колышется изображение, рассматриваемое сквозь толщу воды, – и через металл окружающих его стенок Олвин на краткий миг снова увидел тот, иной мир… Две реальности, похоже, боролись друг с другом – отчетливее становился то один мир, то другой… И затем, совсем внезапно, все кончилось. На долю секунды у Олвина возникло ощущение какого-то разрыва, и от подземного путешествия не осталось и следа. Олвин снова очутился в Диаспаре, в своей собственной, такой знакомой ему комнате, покоясь футах в двух над полом в невидимой колыбели гравитационного поля, оберегающего его от соприкосновения с грубой материей.

Он снова стал самим собой. Это и была реальность – и он совершенно точно знал, что произойдет вслед за этим.

Алистра появилась первой. Поскольку она очень любила Олвина, то была не столько раздражена, сколько расстроена.

– Ах, Олвин, – жалобно протянула девушка, глядя на него сверху вниз с прозрачной стены, в толще которой она, как казалось, материализовалась во плоти. – У нас же было такое захватывающее приключение! А ты нарушил правила… Ну зачем тебе понадобилось все испортить!..

– Извини. Я совсем не хотел… Я просто подумал, что было бы неплохо…

Одновременное появление Коллистрона и Флорануса не позволило ему докончить мысль.

– Вот что, Олвин, – заговорил Коллистрон. – Ты прерываешь сагу уже в третий раз. Вчера все пришлось бросить, потому что тебе взбрело в голову выбраться за пределы долины Радуг. А перед этим ты все испортил этой своей попыткой дойти по Тропе Времени, которую мы исследовали, до самого Возникновения. Если ты не станешь соблюдать правила, то тебе придется путешествовать одному!

Он исчез – вне себя от возмущения – и увел с собой Флорануса. Нарилльян – тот вообще не появился; вполне возможно, что он уже был сыт всем этим по горло. Осталось только изображение Алистры – она печально смотрела на Олвина.

Олвин наклонил гравитационное поле, встал на пол и шагнул к материализованному им столу. На нем вдруг появилась ваза с какими-то фантастическими фруктами – собственно, Олвин собирался позавтракать вовсе не фруктами, но замешательство, в котором он пребывал, --">