Полина Хаджибаева - Говядина

Полина Хаджибаева Говядина

1

Нас растят на убой. Разве мой дед мог представить такое? Думаю, ему подобное даже не снилось в кошмарах. А мне снится. Каждую ночь.

Вы, прошлые поколения, замечали, какие красивые глаза у коров? Я никогда их не видел, но мой предыдущий сосед рассказывал мне о коровах. Никто не смотрел им в глаза, все считали их глупыми. Зачем вдаваться в подробности жизни говядины, просто источника еды, одежды и мыла?

Поэтому и Им кажется, что мы тупицы. Но мы умеем разговаривать. И думать. И некоторые, вот как я, даже писать. Была бы бумага, а то только стены…

* * *

— Прочитал? — спросил Старец, смотря на бледно-каменную высокую стену. Он всегда как будто чего-то боялся.

— Да, — ответил Беляк. Он проследил за взглядом Старца, но увидел только широкое стадо, расселенное по всему загону. Все ели, а Старец грустно, на самом деле совсем по-старчески, смотрел на них.

Старцу было семнадцать, а Беляку — почти четырнадцать, но об этом они точно сказать не могли, так как никто в загоне не вел счет дням.

— Алфавит, — переключившись на Беляка, скомандовал Старец.

— А, бэ, вэ, гэ, — начал мальчик и благополучно добрался до «я». Его учитель кивал после каждой буквы.

— Счет числами.

— Один, два, три, четыре, пять, — послушно перечислял Беляк, пока Старец не остановил его на тридцати восьми новой командой:

— Дни недели.

— Понедельник, вторник, среда… — отвечал мальчик, запнувшись только на пятнице.

Строгий учитель не отругал его: он знал, как все «видящие» относятся к пятнице — дню, когда приходят Хозяева и забирают одного из них.

Они никогда не выбирали по какому-то признаку и обычно забирали одного-двоих из тех, кто находился у ворот загона, поближе к вошедшим «Мясникам», как про себя называл их Старец. Это имя он получил, когда и его учителю не повезло попасться на глаза Хозяевам. Старец был на самом деле не старцем, а хитрецом, который умел видеть время по солнцу и всегда во время прихода Хозяев прятался в пещерах.

Было ли ему жалко остальных представителей стада? Нет, решительно нет. Если бы Мясники не забирали их, они бы забрали Старца, а сейчас у него была важная миссия: вырастить в Беляке идею о том, что ему, как и прочим «видящим», нечего делать в этом загоне. Они должны были выбраться, но Учитель — умерший бесславной смертью друг Старца, не знал, как это сделать.

— Спрятал книгу? — неожиданно вернувшись из размышлений, спросил Старец.

Беляк никогда не мешал ему думать, потому что само это слово казалось ему волшебным.

— Да, — ответил он и тоже посмотрел на кормящееся стадо.

Раньше он не замечал, насколько тупо проживает дни Говядина — так назвал Старец остальных «невидящих» людей из стада. Они едят все то, что выдается им Хозяевами, не разговаривают, только мычат. Ходят под себя почти там же, где спят и питаются. Все голые, в том числе и Беляк, только Старец сделал себе набедренную повязку из куска мешковины, в которой им передавали еду. Он разорвал мешок, сложил квадрат ткани по диагонали, чтобы получился треугольник и повязал его, прикрыв только перед, а сзади заправил за узел висящий передний уголок. Беляк никогда не видел трусов, а свое творение Старец громко называл Одеждой, которую показывал ученику на картинках в тех трех книгах, которые у них имелись.

Откуда были эти книги, не знал даже Учитель. Ему передал знания Умник, а тому Видящий, но Старец не застал при жизни ни того, ни другого. Скупые знания человечества, которые «видящие» считали бесценными, передавались из уст в уста, хотя все они умели читать — научились. Беляк как раз вчера дочитал книгу, очень странную и не похожую на те две, что дал ему Старец до этой. Там рассказывалось о мальчике-волшебнике, у которого злой человек убил родителей, и мальчик с ним сражался, но даже в последней главе не победил злодея, казалось, что у книги должно быть продолжение, но Беляк даже представить не мог, что у людей когда-то была возможность не только так много читать, но и НАПИСАТЬ все это. Он искренне считал неизвестного автора книги богом (книжка была без обложки и первых двух страниц, поэтому имени своего бога мальчик не знал).

Первые две книги были другими. Одна была веселой, в ней было мало слов и много картинок. Там были нарисованы дети, одетые в яркую одежду, почти всегда полностью закрывающую их маленькие рисованные тельца. Первое слово, которое --">