Георгий Хосроевич Шах - И деревья, как всадники…(сборник)

Георгий Шах И ДЕРЕВЬЯ, КАК ВСАДНИКИ…

ЕСЛИ БЫ ЕЕ НЕ УНИЧТОЖИЛИ…

1

— Непостижимо, как эти финикийцы ухитрялись ворочать такие глыбы, а тем более поднимать их на высоту до полуста локтей. Иные утверждают, что и до ста, сам я, впрочем, не видел и свидетельствовать не берусь.

— Должно быть, это в Пальмире… — заметил центурион.

— Не знаю, — рассеянно отозвался инженер, не желая отвлекаться от волнующей его мысли. — Ну, хотя бы эта, — сказал он, постучав по каменной плите, которая послужила им скамьей. — В ней весу не меньше, чем в пяти колоннах Фламиниевого цирка. И знаешь, где она была? Подпирала перекладину, на которой возвышалась фигура Ваала. Нам с нашей первоклассной современной техникой пришлось повозиться с неделю, чтобы в целости опустить ее на землю и перенести в эту часть храма.

— Все равно это дикари, темный, коварный, невежественный народ. Фанатики, они ведь приносили в жертву своему проклятому идолу живых младенцев. — Центурион усмехнулся. — Чего там, говорят, у них даже терм не было, вот уж воистину животные.

— У них было море, — отпарировал инженер. — Эта нация купцов и путешественников почти не разлучалась с морской стихией, а волны понта куда очистительней и полезней, чем тухлая вода наших превосходных акведуков. Кроме того, — ехидно добавил он, — эти первобытные дикари, эти животные едва не обрубили крылья римскому орлу. Не знаю, чему вас учат в военных академиях, но, видимо, общее представление о Каннах у тебя должно быть, мой любезный центурион?

— Мы раздавили и дотла разрушили их гнездо. Какое имеет значение, сколько ставок ты проиграл, если кон за тобой.

— Да, конечно, только для этого понадобилось три войны, два Сципиона Африканских и что-то около ста тысяч римских жизней.

Центурион фыркнул. Его смешили и раздражали штатские суждения о войне. Может быть, господа пацифисты укажут другой способ защитить вечный город? Небось, когда по форуму пронеслось: «Hannibal ante portes»,^[1] — эта публика, наложив в штаны, помчалась требовать всеобщей мобилизации, чрезвычайных полномочий консулам, беспощадной расправы с отложившимися италийскими союзниками. Теперь, когда порядок наведен и Рим всей своей необоримой мощью стоит на страже мира, каждому вольготно рассуждать о вреде милитаризма. Центурион остро ощутил несправедливость мироустройства, она касалась его самым непосредственным образом, поскольку он отдал ратному делу без малого три десятка лет и видел в нем не только профессию, обеспечивающую приличный прожиточный минимум, но и долг, призвание, до некоторой степени — историческую миссию.

— Это в тебе говорит происхождение, — неожиданно нашелся он; к нему начало возвращаться благодушное настроение.

— Я римский гражданин, — возразил инженер.

— Не на сто процентов, у тебя мать гречанка.

— Гражданство не измеряется процентами.

У центуриона в запасе было множество аргументов, уж что-что, а тему зловредного эллинского влияния он мог считать своим коньком. Два карательных похода в Македонию, годовой постой в Пирее, бесконечные дискуссии с местной интеллигенцией — все это была отличная школа. Но здравый смысл подсказывал, что не следовало заходить слишком далеко. Инженер послан из центра, вполне вероятно, что у него есть связи в военном ведомстве, а может быть, кто знает, знакомства при дворе. Солдаты нужны всегда, но в мирные времена благоволят больше строителям.

Центурион нарочито громко зевнул, как бы извещая собеседника о своих миролюбивых намерениях.

— Уж очень палит, — сказал он, прикрываясь ладонью от солнца. — Вот бы когда море не помешало. Странно, почему это финикийцы вопреки обыкновению возвели храм так далеко от побережья.

— Это был не только храм, это прежде всего была крепость. Видимо, место выбиралось с расчетом защитить приморские центры — Тир, Сидон, Библос с тыла от набегов нумидийцев.

Расчет центуриона оказался верен, инженер подхватил предложенную ему тему, забыв о назревавшей ссоре. Впрочем, может быть, все дело было в том, что и сам он не рвался испортить отношения — в конце концов, хочешь не хочешь, им предстоит провести вместе не один год в этой горячей пустыне, в чужой и в общем враждебной среде.

Они находились в центре огромной строительной площадки, на искусственной насыпи, откуда удобно было наблюдать за ходом --">