Елена Уварова - Карлуша и я

может летать. Поэтому кормить и тратить на него свои силы нет смысла, он не жилец.

Для нас, людей, это звучит до крайности жестоко. Хотя в природе это совершенно обыденная вещь, в ней все рационально и продумано до мелочей. Тысячелетиями выработанный инстинкт безошибочно руководил вороной-мамой и она лишь подчинялась закону выживания.

А во мне включился сигнал тревоги. Знаете, как у скорой помощи. У меня всегда так бывает в ситуациях, когда кому-то рядом плохо и в голове вертится только одно слово – спасать! Я схватила птенца и понеслась домой, благо он был совсем рядом.

– Что? Зачем? Ты куда? – недоумевал муж, но у меня не было времени на объяснения и ему пришлось последовать за мной.

Уже на ходу я пояснила, что сейчас для жизни вороненка счет пошел на минуты. Несчастный как минимум уже трое суток ничего не ел! Смерть от голода очень мучительна, но прежде всего надо дать ему воды, а не еды, а потом срочно везти к нашему ветеринару. Счастье, что мы знаем куда и к кому именно – этот доктор уже много лет лечит моих попугайчиков.

Дома я положила птенца в коробку, он не шевелился, тем не менее я видела, что дышит. Набрала воды в шприц без иголки, подняла ему голову, раскрыла клюв и по капельке стала вливать. Страдалец все проглотил и приоткрыл глаза. У меня затеплилась надежда, что у него есть шанс выжить.

– Ему нужна срочная реанимация!

Муж только развел руками, он знал, что если я спешу, то спорить со мной бесполезно. А я уже мчалась к машине.

Ветеринарная больница была совсем недалеко, но мне все казалось, что мы едем бесконечно долго, потому что стоим на всех светофорах, и что пробки, как нарочно, в это время. Я неотрывно смотрела на вороненка и повторяла, как заклинание, “малыш, ты только живи!”

Я так остро чувствовала свою вину! Так корила себя за то, что в тот злополучный вечер не вышла во двор проверить все ли в порядке с птенцом и нещадно ругала себя за это. Ну почему я не послушалась своего внутреннего голоса?! Ведь я всегда поступаю так, как подсказывает интуиция. Что же тогда остановило меня? Ведь, действительно, необычно то, что вороненок целый день просидел на одном месте. Птицы так себя не ведут. Я же просто уговорила себя, что все будет хорошо. Вот, в который уже раз я убедилась на собственном горьком опыте, что нельзя полагаться на рассуждения. Ум всегда обманет, зато интуиция никогда не подведет.

А малыш по-прежнему лежал неподвижно с опущенной головой и лишь по слабо приподнимающейся спинке я видела, что он еще дышит. Значит, жив.

– Живи, малыш, живи! – умоляла я его и все высшие силы на свете.

Пока муж парковал машину, я уже примчалась к регистратуре и сходу, без очереди, выпалила, что птице нужна скорая помощь и попросилась на прием к нашему доктору, потому что очень мало ветеринаров знающих и умеющих лечить птиц.

– А он только что уехал. Но я сейчас же ему позвоню, – сказала секретарь, понимая по моему волнению, что дело срочное.

Мучительные минуты ожидания и…

– Доктор возвращается! – у меня отлегло от сердца.

А секретарь на всякий случай пояснила мне, что скорая помощь животным не бесплатная, как для людей. Но я на любую цену была согласна, лишь бы спасти вороненка. Потом она расспросила что с ним случилось и заполнила на него карточку.

А вот и доктор! Я как можно быстро и полно поведала ему всю историю вороненка, насколько могла ее себе представить. Он взял коробку и пошел осматривать его. Мы с мужем остались ждать в приемной, так как из-за эпидемии коронавируса посетителей не пускали.

Вскоре доктор вышел и сказал, что птица до крайней степени истощена. Гарантии, что выживет, нет. Ей нужна практически настоящая реанимация, то есть капельница с глюкозой, антибиотики, искусственное питание и обогрев. С крылом разбираться будем позже, если выживет. Если мы даем добро, то он готов попробовать вернуть ее к жизни.

– Доктор, пожалуйста, сделайте все, что только возможно сделать! – я умоляюще сложила ладони и даже чуть не расплакалась.

Он успокаивающе потрепал меня по плечу, сказал, что будет нас информировать и пошел спасать бедолагу. А мы с мужем поехали домой ждать известий.

В этот вечер и ночь я почти не спала, читала мантры за здоровье Карлуши и все думала как он там? Это имя я дала ему как-то сразу, оно само образовалось, еще когда мы ехали в больницу. А утром ко мне пришла уверенность, что Карлуша будет жить, это снова сработала интуиция. И я была счастлива от этого, и от того еще, что --">