Александр Иванович Шалимов - На пороге великих тайн

знаток здешней погоды! Неужели вы полагаете, что мы просидим так целую неделю? Это трагедия! У меня через три дня лекция в университете. Первая, вводная лекция, так сказать, становой хребет всего курса. Я придаю ей особенное значение…

— Если бы я мог поручиться за неделю, — сокрушенно бормочет Закир, ероша черные, с обильной проседью полосы.

— Вы, кажется, хотите сказать, — начинает Шалфеев, хотите сказать, что мы… Какой ужас!

— Пустяки, Валентин Павлинович, — слышен из угла звонкий голос Гоши Фокина — Гоши Мартыновича, как его уважительно величают старики якуты на Алаките и в оленекской тайге, или просто Гошки, как мы все зовем его в память совместных скитаний по Сибирской платформе.

— Пустяки, повторяет Фокин, откладывая старую газету. — Подумаешь, вводная лекция по геологии! Что особенного? Геология — наука о Земле, о разных там слоях земных и тэ дэ. Геологическая карта — важнейший документ, составляемый геологом. Условные обозначения к геологической карте разработал еще старик Карпинский в году, не соврать бы, гм… Нет, обязательно совру. До революции геологическими съемками было покрыто семнадцать процентов территории России, а сейчас мы — о-го-го! Любой из ваших двенадцати ассистентов, Валентин Павлинович, все это отбарабанит. Хотите, сейчас пойду, дам телеграмму на кафедру, чтобы готовились?

— Ах, Гоша, Гоша, — укоризненно трясет тоненькой седой бородкой Шалфеев. — Нисколько вы не переменились с тех пор, как…

— Тонул в Кюннехтээх, — подсказывает Фокин. — Это сколько же лет прошло с тех пор? Десять? Нет, пожалуй, побольше. А человек не изменился… Так это хорошо или плохо, Валентин Павлинович?

— С одной стороны, это, конечно, хорошо. Но с Другой — вводная лекция — ворота в новый мир. Мир, который должен приобщить будущих геологов к избранной ими профессии. Понимаете, друзья мои, это не просто перечень имен, дат и цитат, это совсем другое. Умы моих слушателей не сосуды, которые предстоит наполнить, а факелы, которые надо зажечь, как…

— …сказал некогда академик Тамм, — перебивает Фокин. — Впрочем, это он тоже пе сам придумал… А вот я никогда не ходил на вводные лекции. «Огонь священный» — это должно быть от рождения. Если его в тебе нет, тут уж как ни дуй, ничего не загорится. Только чад и вонь будут.

У Валентина Павлиновича запрыгали на носу очки.

— Ну-ну, позвольте, Го… Го… Георгий Мартынович. Позвольте! — дрожащим голосом начал он, поднимая указательный палец. — Поклеп возводите на молодежь и на всю нашу педагогику. Во-первых, мы, педагоги, должны ориентироваться на средние способности, на средние, но не на гениев. Да-с! А по-вашему выходит…

— По-моему, всю эту так называемую современную педагогику в музей пора. Учить надо совсем по-другому. Вы посмотрите, какими темпами развивается сейчас наука. Физика, астрофизика, кибернетика, да и мы, геологи, хоть и не поспеваем за физиками, тоже на месте не стоим. А учим, как учили пятьдесят и сто лет назад. И Карпинский вот так же читал лекции, и Ферсман, и Мушкетов. А впрочем, нет!.. У них лучше получалось. Времени на каждый предмет было больше, а знать студент должен был меньше, чем сейчас. Вот и учили как следует. А сейчас, говоря языком кибернетиков, количество информации, которое надо вбить в головы, выросло в десятки раз, а времени на обучение не прибавилось. Его даже меньше стало… Вот так, Валентин Павлинович! Скажите, что неправ!

— Вам, Гоша, нельзя отказать в известной логике, но… я вижу выход в правильном отборе гм… информации, то есть всего того, что я должен сообщить слушателям.

— Но ваш слушатель, чтобы стать настоящим геологом, таким, как вы сами, как профессор Пахарев и другие, должен теперь знать и то, что знали ученики Карпинского, и все новое. Средний вес мозгов пока увеличить не удалось. Вот и получается, что учить надо иначе…

— Знаю, знаю. Это вы опять про обучающие машины, про гипнопедию… Фантастика, дорогой мой. Вредная фантастика…

Я слушал их и думал о том, что Валентин Павлинович и Гошка Фокин спорят с того самого первого дня, как познакомились. Это было много лет назад.

Мы только начинали поиски алмазов на Сибирской платформе.

Гошка, кажется, он был тогда студентом второго курса, попал на производственную практику в партию Шалфеева. Мне пришлось стать невольным свидетелем первых многочасовых споров Валентина Павлиновича и Гошки. Фантазия Гошки поистине не знала удержу, и --">