Анатолий Сергеевич Онегов - Карельская тропка

да Лягушья кара… А что это такое, я так и не установил. Да и не в названии было дело и не земноводные привлекали мое внимание…

Ранней весной, когда по озерку-болотцу еще лежал последний кислый лед, на вытаявшие из-подо льда кочки опускались озерные чайки. Было их в первую весну нашего знакомства много, так много, что, поднимись все эти чайки разом на крыло, не увидишь за белым облачком воды озерка.

Прилетали озерные чайки очень рано и ждали, когда Лягушья кара очистится ото льда совсем, а потом устраивали на кочках гнезда и выводили здесь своих птенцов. Птенцы подрастали, учились летать, и чайки оставляли озерко-болотце и переселялись на берега и острова Логмозера. А с новой весной опять объявлялись на Лягушьей каре.

Любил я этих белых, безобидных, громких и смелых птиц. Хоть и галдели они у меня под окнами с утра до вечера, хоть и будили своим криком по весне и по лету в самую раннюю рань, все равно не мог я без этих птиц, без этих озерных чаек.

Когда чайки выводили птенцов и куда-то улетали, становилось мне откровенно грустно. И как радовался я, когда птицы появлялись вдруг на мостках у лодок или усаживались по жердям моего забора сплошной белой лентой. И не представлял я себе ни своего дома, ни озерка-болотца по имени Лягушья кара без озерных чаек.

Познакомился я с этими чайками в конце весны 1971 года. Было их много. Шумно бросились они на меня, когда шагнул я в их сторону, и пришлось мне уважить птиц, отступить и больше не мешать им в их родительской заботе. Но стал я из года в год замечать, что чаек моих вроде бы становится все меньше и меньше. А потом отыскал и причину этого…

В каждом гнезде, что устраивают озерные чайки на кочках Лягушьей кары, бывает лишь три яичка. Из этих, трех яичек и могут появиться три птенца, которые к концу лета должны стать взрослыми чайками. Удастся уберечь в гнезде яички от ворон — появятся в гнезде три птенца; не утащат ни одного птенца ни ястреб, ни вороны, не погибнет ни один птенец по каким другим причинам, подарит тогда каждая пара чаек миру трех молодых птиц. Было по весне в колонии, например, сто пар чаек, двести птиц — вырастет колония к осени, увеличится, станет в ней пятьсот чаек.

Но не подарит каждая пара взрослых птиц своей семье, своей колонии трех птенцов… Денно и нощно дежурят у гнезд озерных чаек вороны, денно и нощно пасутся около Лягушьей кары ястребы, таскают птенцов коты-бродяги, жрут яйца и птенцов поселковые собаки. Гибнет птица в пути на юг, гибнет в упрямой дороге к родным гнездам. И хорошо еще, чтобы держалось число белых красивых птиц на озерке-болотце рядом с поселком из года в год… Но не тут-то было.

Заметил я как-то, что на Лягушью кару зачастили с весны пацанята. Озерко-болотце мелкое, по пояс перебредет его любой мальчишка, дно не шибко вязкое. Услышал я крик птиц, увидел мальчишек в воде, подошел к озерку-болотцу и понял, что лазают мальчишки по гнездам птиц и берут для чего-то яйца. Хотел я их отчитать как следует, но мои разбойники, завидя чужого человека, бредущего к ним по болоту, поспешно понатянули на себя брючишки и дали деру.

Кто они и откуда, я так и не узнал. Правда, думал, что не появится никто больше на Лягушьей каре, но ошибся… Чуть позже к болотцу-озерку направились из поселка более внушительным числом вояки постарше и так же, как пацаны-первоклассники, побрели по болоту к гнездам чаек…

Были эти вояки посмелее и на меня особого внимания не обратили. Когда добрался я к ним через болото, то успели птичьи браконьеры набрать по шапке яиц и встретили меня удивительно нагло. Пришлось с ними объясняться как со взрослыми и рассказывать, что за каждое собранное яйцо полагается приличный штраф, а за каждое разоренное гнездо положено еще заплатить совсем большие деньги.

При упоминании о штрафе мои вояки приутихли и стали ретироваться, хотя яйца на место не положили и шапки с яйцами не оставили. Собирался я пойти вечером в поселок, когда родители пацанов вернутся домой с работы, и узнать имена птичьих браконьеров. Но и здесь меня опередили.

Только я собрался идти к родителям разбойников, как увидел из окна двух здоровенных мужиков с длинными досками на плечах. Сзади мужиков тянулись несмелой вереницей мои недавние вояки. Мужики дело знали и голышом в воду не полезли — от кочки к кочке уложили они доски и по этим доскам, по сухому, побрели к гнездам несчастных чаек. А пацаны остались ждать на берегу, осторожно посматривая --">