Георг Фюльборн Борн - Бледная графиня

Георг Борн Бледная графиня Роман приключений

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I. ПОКУШЕНИЕ

В замке графини Варбург переполох. Взволнованная прислуга толпилась во дворе у аллеи, осененной столетними деревьями. Люди всматривались в ее дальний конец. Аллея вела к массивным пристройкам, где находились конюшни.

Графиня стояла у одного из высоких окон своей комнаты и тоже напряженно смотрела на аллею. Она была в расцвете лет: красивая брюнетка с правильными чертами бледного лица и великолепной фигурой. Вся поза ее выражала нетерпение. Глаза горели мрачным огнем.

– Неужели все кончено? – прошептала она, словно ждала необыкновенного происшествия, а событие оказалось весьма будничным.

«Кажется, и в самом деле, кончено, – с облегчением подумала она, завидев в конце аллеи мужчину, идущего к замку. – Вот и Курт! Он жив. Он – один…»

Отнюдь не забота о каком-нибудь близком, любимом существе волновала графиню Варбург, пока управляющий ее имением шел к замку. Не это заставляло гордую красавицу с таким нетерпением наблюдать за ним. Нет, скорее дикая радость, адское торжество читались в эту минуту на ее демонически-красивом лице.

Курт фон Митнахт, разорившийся дворянин, давно управлял графским имением. Он появился в замке Варбург почти одновременно со второй супругой графа, нынешней хозяйкой замка. По ее рекомендации граф назначил Курта управляющим – незадолго до своей смерти.

Это был стройный рослый мужчина сорока с лишним лет с пышной черной бородой. Сейчас, подходя к порталу замка, он выглядел бледным и расстроенным. Беспорядок в его костюме говорил о том, что он упал с лошади, или вообще с ним случилось какое-то несчастье. Повелительным тоном он отдал распоряжения конюхам и быстро вошел в замок.

«Он идет. Я сгораю от нетерпения. Кажется, ему удалось…» – задыхаясь, подумала графиня и быстро отошла от окна.

Ее богатое платье фиолетового шелка тяжелыми складками ниспадало до пола. Длинный шлейф шелестел по паркету. Графиня была в сильном возбуждении. Глаза ее лихорадочно горели, лицо и все жесты выражали нетерпение. Временами она нервно вздрагивала.

Но вот появился тот, кого она ожидала и чей приход привел ее в такое сильное волнение. Судя по всему, известие, которое должен был сообщить графине управляющий, имело для нее немаловажное значение.

Курт фон Митнахт с шумом распахнул портьеру и бесцеремонно вошел в комнату, словно он не управляющий, а муж или любовник графини.

– Все кончено? – тихо спросила его Камилла Варбург.

– Поблизости никого нет? – мрачно и вполголоса спросил управляющий.

– Никого, Курт. Ты один. Тебе удалось?

– Она жива, – ответил он тем же мрачным, зловещим тоном. – Лошади понесли. Мне удалось устроить все так, как я рассчитывал, но – увы…

– Она ранена, выброшена из экипажа?

– Ни то, ни другое.

Графиня отшатнулась, ошеломленная неожиданной вестью. Она заранее вкушала сладость торжества – и вдруг такое страшное разочарование.

– Однако все побежали туда, – сказала она. – Из своей комнаты я слышала тревожные крики, видела смятение на лицах…

– Мне удалось устроить все как нельзя лучше, но девчонка осталась целой и невредимой, будто какие-то высшие силы охраняли ее.

– Какой вздор, Курт. Просто ты нерешительно и без должной энергии взялся за это дело.

– Сначала выслушай, а потом уж обвиняй меня, – отвечал управляющий глухим голосом. – Обе новые русские лошади были запряжены как следует, упряжь снабжена опорами. Лили и ее молочная сестра Мария Рихтер сели в легкий открытый экипаж. Я же занял место на козлах, чтобы сдерживать дикие порывы лошадей – ты ведь их знаешь…

– Знаю, но знаю также и то, что заплатила за них три тысячи талеров ради того, чтобы привести в исполнение мой замысел. И сегодня все зависело от тебя.

– Мы поехали, – продолжал Курт. – Я изо всех сил сдерживал лошадей. Чем бешеней они мчались, тем веселей и возбужденней становилась Лили. На обратном пути я воспользовался удобным случаем и ослабил вожжи. Лошади почувствовали это и понесли. Я делал вид, будто стараюсь удержать их и мне это не удается. Вихрем неслись они по аллее. С немыслимой быстротой увлекали за собой наш легкий экипаж, словно пушинку в порывах бури. Необъезженные лошади в самом деле перестали слушаться вожжей. Мария Рихтер завопила от ужаса и прижалась к Лили.

– А девчонка? – перебила --">