Жюль Верн - Полное собрание сочинений. — Серия I («Неизвестный Жюль Верн»). В 29 т. Т. 2

ЖЮЛЬ ВЕРН Полное собрание сочинений Том 2

Воспоминания о детстве и юности

1

Воспоминания о детстве, юности?.. Как раз у людей моего возраста и принято о них спрашивать. Подобные воспоминания поживее событий, свидетелями или участниками которых мы были в зрелые годы. Когда пройдена середина жизни, разум привыкает возвращаться к началу. Вызываемые им картинки не из тех, что могут потерять свежесть или ясность очертаний: это — нестареющие фотографии, время их делает все более четкими. Так оправдывается глубокий смысл слов одного французского писателя: «Память дальнозорка». С годами она удлиняется подобно подзорной трубе, у которой вытягивают тубус, и тогда память может различать самые далекие контуры прошлого.

Заинтересуют ли кого-нибудь такого рода воспоминания?.. Не знаю. Но, может быть, молодым читателям бостонского «Геулз кемпэньон» будет все-таки любопытно узнать, когда впервые я почувствовал в себе призвание писателя, то самое призвание, которому следую и по сей день, переступив шестидесятилетний рубеж? И вот, по просьбе директора упомянутого журнала, я вытягиваю тубус памяти, оборачиваюсь и смотрю назад.

2

Прежде всего: всегда ли у меня был вкус к рассказам, в которых нет преград воображению. Да, несомненно, а моя семья очень почитала изящную литературу и искусства, откуда я делаю вывод, что в моих инстинктах большую роль играет наследственность. Далее, есть еще одно обстоятельство: родился я в Нанте, там прошло мое детство. Сын наполовину парижанина и матери-бретонки, я жил посреди толкотни большого торгового города, начального и конечного пункта многочисленных дальних странствий. Я будто снова вижу эту Луару, многочисленные рукава которой соединены перевязью мостов, вижу ее забитые грузами набережные, затененные густой листвой огромных вязов; двойная колея железной дороги и трамвайные линии еще не избороздили ее. Корабли приютились у стенки в два-три ряда. Другие поднимаются вверх по реке или спускаются вниз. В то время не было пароходов; точнее — их было слишком мало, но зато каковы были парусники, парусники, ходовые достоинства которых сохранили и даже улучшили американцы в своих клиперах^[1] и трехмачтовых шхунах! У нас тогда были только грузные парусники торгового флота. Сколько воспоминаний они у меня вызывают! В воображении я карабкался по вантам^[2], забирался на марсы^[3], цеплялся за клотики^[4]! Как жаждал я пройтись по качающимся сходням, соединявшим эти корабли с берегом, и ступить ногой на палубу! Но, по-детски робкий, я не осмеливался на это! Да, я был робким, хотя и видел, как делается революция, рушится режим, рождается новое королевство, мне было тогда всего два года, но я слышал все-таки ружейные выстрелы на улицах города, в котором — как и в Париже — население боролось против королевских войск.

Однажды я все же рискнул и перелез через фальшборт^[5] трехмачтового корабля, вахтенный которого нес свою службу в каком-то кабачке по соседству. И вот я на палубе… Рука моя схватила фал^[6], и тот заскользил в блоке!.. Сколько было радости! Люки трюмов открыты!.. Я наклонился над бездной… Стойкий запах ударил мне в голову — запах, в котором едкие испарения гудрона смешались с ароматами специй!.. Я выпрямился и пошел на полуют^[7], заглянул в надстройку… Надстройка была пропитана запахами моря, я словно вдохнул океанского воздуха! Вот кают-компания с привинченным столиком — на случай качки, которой, увы, не было в споконных водах гавани! Вот каюты со щелкающими замками на дверях, где я хотел бы жить долгими месяцами, и такие тесные и жесткие койки, в которых мне хотелось бы спать ночи напролет! Вот покои капитана, этого первого господина после Бога!.. Совершенно другого, по моим понятиям, человека, не похожего на какого-нибудь там королевского министра или даже на самого наместника! Я вышел на палубу, поднялся по трапу^[8], набрался смелости и повернул на четверть оборота штурвал… Мне показалось, что судно отошло от причала, вытягиваются швартовы, мачты обрастают парусами, и это я, восьмилетний рулевой, поведу корабль в море!

Море!.. Конечно, ни мой брат, ставший через несколько лет моряком, ни я еще не знали его! Летом вся наша семья переселялась в деревню, расположенную недалеко от берегов Луары, в окружении виноградников, лугов и болот. Владельцем дома был мой старый дядя, бывший --">