Питер Марвел - Хрустальная удача

Питер Марвел Хрустальная удача

Иссякли радости мои, пустые, как мечты,

И прошлое блаженство не вернется.

Обманная любовь, ужель ушла и ты?

Так все проходит — горечь остается.

Знамения земли, восторги — прочь, долой!

Путем безвестным мне блуждать придется —

Покинут! Жизнь моя в руках фортуны злой.

Но все проходит — горечь остается.

Как на чужбине я, без спутников, один,

Стенаю от того, что смерть мне не дается.

Прошла моя весна, и лето позади.

Да, все проходит — горечь остается.

Но упредить спешу я зимний холод

И жребий свой поймать, не пав под его молот.

Сэр Уолтер Рэли

Пер. Д. Болотиной

Я бороздил чужие океаны,

Чертил, клинком событья по волнам,

Но боль незакрывающейся раны

Не лечат солью незнакомых стран.

Фрэнсис Кроуфорд

Глава 1 Все сначала

Побережье Новой Гвианы — Устье реки Ориноко

Предрассветная дымка быстро таяла над водой.

Перегнувшись через планшир, Уильям Харт тоскливо всматривался в незнакомый берег: что таит в себе эта земля? Принесет удачу или станет для них могилой? Мутное желтое пятно расплывалось в лазурных водах там, где впадала в Атлантический океан великая Ориноко.

В русле, раскинувшемся на несколько миль, река распадалась на множество притоков, заболоченных, заваленных стволами мертвых деревьев, забитых травой и водрослями, поросших тростником и кустарником.

— На мой взгляд, вход в ад для разнообразия может выглядеть и так, — капитан Ивлин угрюмо разглядывал в латунную подзорную трубу расстилающийся перед ними берег.

— Говорят, сэр, в аду жарко, — заметил Потрошитель и утер пот со лба концом грязной косынки, покрывающей его бритую голову.

— А тебе что, холодно? — Уильям взял трубу у Ивлина и в свою очередь уставился в нее с задумчивым видом.

— Нет, сэр. Не то чтобы холодно, но как-то сыровато. В аду, сэр, должно быть, сухо. Жарко, но сухо, — боцман проговорил это тоном, не терпящим возражений.

Ивлин хмыкнул.

— Как бы там ни было, но я полагаю, что здесь еще хуже, чем там. Вы читали записки сэра Рэли о Новой Гвиане?

Уильям выразительно глянул на него.

— Помилуйте, откуда у меня в Девоншире могли оказаться записки Рэли? Это по части Кроуфор… — Уильям вдруг замолчал, оборвав себя на полуслове, и снова уставился в трубу.

— Так вот, сэр Рэли не раз писал, что… — как ни в чем не бывало продолжил Ивлин, не замечая возникшего кругом неловкого молчания.

Потрошитель кашлянул и оглядел свою изуродованную руку-клешню.

— В начале дела не вспоминают мертвых и неудачников, — он мрачно сплюнул за борт пережеванный табак и отошел от них.

— Право, сэр Ивлин, ведь Кроуфорд был ему как…

— Бандит и жулик ваш Кроуфорд! — обрубил капитан Ивлин и забрал у Харта свою трубу. — Только вот интересно, к какой категории отнес его Потрошитель: к мертвецам или к неудачникам?

— Я говорил про Рэли! — вдруг рявкнул за их спинами боцман и, покачиваясь на палубе, отошел от них на этот раз окончательно.

В ту же секунду раздался разъяренный свист боцманской дудки и топот босых ног на палубе: Потрошитель свистал всех наверх.

— М-да… Так вот: сэр Уолтер предупреждал об опасностях, таящихся в неизведанных землях Новой Гвианы, — с невозмутимым видом капитан извлек из широкого кармана камзола толстую книжицу в истертом кожаном переплете и раскрыл ее. «В июне, июле, августе и сентябре плавать по этим рекам невозможно, ибо такова стремительность течения и так много затоплено деревьев и бревен, что если лодка только приткнется к какому-нибудь дереву или колу, то невозможно будет спасти никого из сидящих в ней»^[1]…

— А про туземцев что-нибудь есть? И откуда у вас эта книга? — поинтересовался Уильям.

— А вот и про туземцев… — второй вопрос капитан в свойственной ему манере пропустил мимо ушей. «Гвианцы, а также индейцы из пограничных мест и все другие жители в этой стране, с которыми я встречался, — удивительные пьяницы, и в этом пороке, я думаю, с ними не сравнится ни один народ»…

— Даже хуже, чем ирландцы?

Капитан бросил на Уильяма мрачный взгляд:

— Сказано хуже, значит хуже. Но я бы на вашем месте, молодой человек, --">