Роберт Ирвин Говард - Ястребы Утремера

получил в наследство лишь ненависть и жестокость. Древняя культура Эрина давно погибла из-за частых нападений скандинавов и датчан. Окруженная со всех сторон жестокими врагами развивающаяся цивилизация кельтов поблекла перед жестокой неизбежностью постоянных набегов, а беспощадная борьба за выживание сделала гэлов такими же дикими варварами, как те, кто нападали на них.

Теперь, во времена Кормака, война за войной багрянцем охватывали остров, где кланы сражались друг с другом, а норманнские авантюристы рвали чужакам глотки или отбивали атаки ирландцев, выходя племя против племени, в то время как земли Норвегии и Оркнейских островов все еще беспристрастно опустошали язычники-викинги.

Смутное понимание всего этого промелькнуло в голове сэра Руперта, когда он стоял, глядя на своего друга.

— Мы слышали, ты погиб в морском бою близ Сицилии, — повторил он.

Кормак пожал плечами.

— Многие погибли тогда, это правда, и я валялся без чувств, сраженный камнем из баллисты. Вероятно, после этого и пошли какие-то слухи. Но вы видите меня сейчас более живым, чем когда-либо.

— Садись, старый друг, — сэр Руперт выдвинул вперед одну из грубых скамеек, которые составляли часть мебели таверны. — Что происходит на Западе?

Кормак взял бокал с вином, протянутый ему темнокожим слугой, и залпом выпил.

— Отмечу немногое, — сказал он. — Во Франции король считает свои пенсы и ведет склоки со своими дворянами. Ричард — если он еще жив — томится где-то в Германии, думаю. В Англии Шейн, то есть Джон, угнетает народ и предает своих баронов. А в Ирландии… черт! — он засмеялся коротко и безрадостно. — Что я могу сказать об Ирландии, кроме тех же старых историй? Гэлы и иноземцы режут друг другу глотки и плетут интриги вместе с королем. Джон де Курси^[4], поскольку Гуго де Ласи^[5] вытеснил его с места правителя, бушует, как сумасшедший, поджигает и мародерствует, в то время как Донал О'Брайен скрылся на западе, уничтожая реликвии. Тем не менее, дьявол, я думаю, что сейчас здешняя земля стала немного лучше.

— Да, сейчас здесь своего рода спокойствие, — пробормотал сэр Руперт.

— Да, спокойствие, пока этот шакал Саладин^[6] собирает свои силы, — проворчал Кормак. — Думаете, он будет отдыхать, пока Акра^[7], Антиохия и Триполи остаются в руках христиан? Он ищет лишь предлог, чтобы захватить остатки Утремера.

Сэр Руперт покачал головой, его глаза потускнели.

— Это голая земля, омытая кровью. Если бы это было не сродни богохульству, я бы проклинал тот день, когда последовал за своим королем на Восток. Сейчас я мечтаю о фруктовых садах Нормандии, темных прохладных лесах и грежу о виноградниках. Мне кажется, мои самые счастливые часы жизни были, когда мне было всего двенадцать лет…

— Двенадцать, — проворчал Фицджеффри, — в этом возрасте я был дикарем с копной нечесаных волос и скитался на голых болотах — я носил волчьи шкуры, весил около четырнадцати стоунов^[8] и уже убил трех человек.

Сэр Руперт с любопытством посмотрел на своего друга. Родные земли Кормака находятся за широким морем и землями Британии, но норманн немного слышал о том, что творится на том далеком острове. Он смутно знал, что жизнь Кормака не была легкой. Ненавидимый ирландцами и презираемый норманнами, он отплатил им презрением и жестоким обращением, дикой ненавистью и беспощадной местью. Было известно, что у него осталась лишь тень верности большому роду Фицджеральдов, который, как и многие уэльсцы и норманны, уже тогда начал перенимать ирландские обычаи и ирландские раздоры.

— Ты носишь сейчас другой меч, не тот, что был у тебя, когда я видел тебя в последний раз.

— Они ломаются в моих руках, — сказал Кормак. — Три турецкие сабли пошли на ковку меча, которым я владел в Яффе^[9], тем не менее он разбился, как стекло, в морском бою у Сицилии. Этот я взял с тела норвежского морского короля, который возглавил рейд на Мюнстер. Он был выкован в Норвегии — видишь языческие руны на стали?

Он вытащил свой меч, и большой клинок замерцал голубоватым, как живой, в свете свечей. Слуги перекрестились, а сэр Руперт покачал головой.

— Ты не должен обнажать его здесь — говорят, кровь сопровождает такой клинок.

— Кровопролитие следует за мной в любом случае, — проворчал Кормак. — Это лезвие уже испило крови Фицджеффри — этим мечом норвежский морской король убил моего --">