Пьер Алексис де Понсон дю Террайль - Похождения Рокамболя. Книга 4. Грешница

власть плута и его любовницы.

- Но, наконец,- сказала г-жа Шармэ,- эта ассоциация имеет же какого-нибудь начальника?

- Да, она женщина.

- Кто же она?

- Слушайте, - сказал виконт с видом человека, доверяющего тайну,- позвольте прежде всего сообщить вам о несчастии, так как я пришел, собственно, для этого.

Баккара вздрогнула, но ее лицо было в тени, и виконту невозможно было рассмотреть ни малейшего изменения в нем.

- Я хочу поговорить с вами,- продолжал он с некоторым волнением,- о человеке., которого мы оба должны любить, потому что мы оба были очень виноваты перед ним.

Виконт поступил очень неосторожно, сделав предварительное вступление к объяснению своей тайны, потому что дал время Баккара остеречься; хотя она и почувствовала внезапный испуг и замирание сердца, угадав, что дело касается Фернана, но у нее достало силы удержаться и приготовиться выслушать об этом событии. В ее голосе сохранилось спокойствие.

- Ах! - сказала она.- Не о господине ли Рошэ вы хотите говорить?

- Увы! - сказал Андреа, лицемерно вздохнув.

- Боже мой! Что вы хотите сказать мне? Он болен?.. умирает?.. умер?..

- Он попал в руки ассоциации, о которой мы только что говорили.

- Это невозможно, - сказала Баккара, господин Рошэ любит свою жену…

- По крайней мере, он любил ее.

Несмотря на то, что Баккара имела сильную власть над собою, у нее помутилось в глазах и страшно замерло сердце.

- Слушайте, - продолжал виконт грустным и совершенно натуральным тоном, который он заранее изучил, - у господина Рошэ есть любовница…

Эти слова поразили Баккара как громом, в ее душе поднялось нечто, похожее на ураган, на бурю, разыгравшуюся на море неожиданно, среди ночи, в то время, когда царствовала совершенная тишина.

В человеческом сердце бывают непостижимые тайны. Баккара, сделавшаяся госпожой Шармэ и отказавшаяся навсегда от Фернана, очнулась вдруг той, какою была до своего обращения: прежняя пылкость, прежняя страсть, прежняя ревность закипела в ней снова, и она была готова вступить в бой со счастливой соперницей. Перед законною женою, перед любовью чистою и целомудренною она смирилась, она отошла в сторону, в тень, как недостойный грешник, не смеющий перейти через порог храма. Счастье Фернана, его любовь к Эрмине не дозволяли ей приблизиться к этому храму. Но вдруг ей сказали: «у Фернана есть любовница!», то есть: «человек, которого ты так любила, для которого ты сделалась преступницей, для которого ты охотно умерла бы, отверг тебя для женщины недостойной его, для женщины подобной тем, на которых ты сама походила в былые времена…» Усмиренная львица.стала приходить в бешенство. Сердце, обрекшее себя на забвение, начало биться. Баккара стала ревновать если не за себя, то, по крайней мере, за Эрмину.

- Да,- повторил Андреа,- у Фернана Рошэ есть любовница. Это - женщина, живущая на содержании, ее называют Бирюзой и, странное дело, она живет в вашем прежнем отеле, на улице Монсей.

Эта весть была ударом, от которого Баккара потеряла последнее хладнокровие. Она удержала крик, готовившийся вырваться из ее груди, страшно побледнела и почувствовала, что готова упасть в обморок.

Глаза виконта были опущены; он сидел в положении человека, который страдает. В самом же деле, палач тайно трепетал от крайней и жестокой радости. Он угадал по молчанию бедной женщины, что его мщение удалось вполне с первой же минуты. Казнь бедной Баккара началась.

Виконт по-своему рассказал про малейшие подробности дуэли, про то, как Фернан, лишившийся чувств, был перенесен к любовнице своего противника, как увлекся безумною страстью к ней, как возвратился домой к своей супруге и как снова вдруг ушел из дому.

Баккара выслушала его до конца, не сказав ни слова, не сделав ни малейшего движения. Она почерпнула в своем горе сверхъестественную нравственную силу и, когда- он окончил свой рассказ, она немного привстала, как будто бы для того, чтобы выступить на свет лампы и показать сэру Вильямсу свое лицо, сделавшееся снова спокойным, бесстрастным и ничего не выражающим.

Всякий другой при виде этого спокойного лица, сказал бы сам себе: «Она уже не любит его, ей все равно!» Но виконт, взгляд которого проникал в самые сокровенные мысли, признался себе, что Баккара хитрее, нежели он думал. От этого недоверчивость его к ней усилилась.

- Но, - сказала Баккара голосом, который нисколько не изменился, как и ее лицо, - какое же это может иметь отношение к червонным валетам?

- Вы узнаете это --">