Михаил Васильевич Шелест - Араб с острова Банда

флагом.

— «А где же мой португальский язык»? — Подумал я, не чувствуя себя его обладателем.

— «Сам себе не принадлежу», — подумал я, морщась, и почесав шишку на затылке, заглянул в мешки.

В мешках лежали: пистолеты кремневые — два штуки, мешки с порохом и пулями, пара ножей, кольчужные перчатки, кираса и шлем. Мешки тоже были перенесены матросами в каюту ниже палубой.

— Выпьете, дон Педро?

— А что у вас есть? Что-то ещё разве осталось? Из приличного?

— Здесь есть местный спиритус. Весьма себе… Они его как лекарство употребляют. Только вода здесь… солоноватая. Но, в общем, получается прилично. На мой вкус.

Капитан вынул из сундука глиняную, примерно двухлитровую, бутыль и плеснул из него мутной жидкости в стоящий на столе серебряный кубок. Понюхав содержимое, я прикинул, что там не больше двадцати единиц алкоголя, но пахло оно, откровенно говоря, мерзко. Меня передёрнуло. Я, сделав вид, что отхлёбываю, отставил кубок.

— Устал сильно, капитан. Пойду чуть поправлю спину.

— А торговля?

— Куда она денется? Устал. Спасибо. Если засну, толкните!

Я вышел на палубу и подошёл к борту.

— Сейчас они переместят корабль, — сказал я шаману. — Вы пока отгребите и займитесь своими делами.

— У нас на рынке своё место есть. Можно там твой товар продать.

— Да, я думаю, он и с борта уйдёт. Зачем его таскать туда-сюда?

— У тебя много ткани?

— Тебе хватит. А что?

— Если тонкая, я бы всю купил. А то, порту плохую ткань привезли. Араби тонкую возили.

— А чем заплатишь? — Спросил я тихо.

— Перл, мускат, жёлтый камень «голд».

— Я тебе всё продам, но только по нормальной цене. Ткань дорогая. Мою рубаху и штаны видишь? Такая же, только красивая. С цветами. Я пойду делами займусь, а ты отгреби пока.

Я пошёл в свою каюту и прилёг на короткий узкий лежак. Каюта была узкой, в одно окно. Кроме кровати в ней стоял стол с табуретом и рундук для сундуков, которые уже были в нём установлены и даже принайтованы^[2]. Чтобы прилечь мне пришлось убрать с кровати три длинные доски, стоявшие наискось, уперевшись в переборки.

Я вспомнил, что на короткой лежанке не спал, так как слишком был длин, а спал на положенных поперёк на кровать досках, другой край которых опирал на табурет. Но, сейчас, свернувшись «калачиком» на короткой постели, я вдруг провалился в тревожный сон.

— Дон Педро, — услышал я голос капитана.

Глава 2

Расторговались мы с шаманом быстро и расстались почти друзьями. Капитан удивился, когда мой груз ушёл прямо с борта, а на его место, в те же ящики, где лежали ткани, перекочевали пятифунтовые мешки с мускатным орехом, жемчугом и золотыми самородками.

Сам капитан и двое английских купцов с шерстяной тканью прогадали, зато хорошо распродали рис, чуть выше номинала, и посему все были довольны. На самом деле, даже если каждый из них привезёт по мешку мускатного ореха затраты окупятся десятикратно.

Каракка, взяв груз пряностей, золота и жемчуга, отошла от причала и встала в бухте на якорь. Отход назначили на утро следующего дня.

Пассажиры и экипаж «Санта Люсии» остались на берегу, присоединившись к экипажам «синцев» и «араби». Оказалось, что аборигенки не чурались плотских утех, были веселы и естественны и это нравилось пришельцам. Те, аборигены, кто не участвовал в «оргиях», с удовольствием пели и танцевали.

Я решил посвятить время изучению «своих» вещей и размышлениям о свалившемся на меня бремени, и сообщил капитану, что с удовольствием останусь на борту. Тот с радостью покинул корабль, бросив его на моё попечение. Его ялик так вспенил воду, отчалив от борта, что я услышал, как вахтенный марсовый зарыдал. Кроме меня и марсового на борту остались ещё двое матросов.

Перво-наперво я обошёл небольшое судёнышко, взбодрив ютового и бакового оплеухами. Рыдающему марсовому хватило показанного с палубы кулака. Матрос рыдал шутейно и мне ответил весёлым и пьяным гоготом.

— «Вот паразит!», — подумал я, — «Он точно выкупил у кого-то три вахты за добрую порцию рома. Но не лезть же по вантам в его гнездо».

Я не был уверен, что вообще смогу залезть по верёвкам на высоту пятого этажа. А эта сволочь может и столкнуть, если попытаться устроить с ним сражение за выпивку.

Полюбовавшись стоящими на рейде парусниками я ушёл в «свою» каюту и открыл сундуки.

Верхний был наполнен носильными вещами: парадным камзолом со штанами, --">