Алан Силлитоу - Майкл Каллен: Продолжение пути

Алан Силлитоу

Майкл Каллен: Продолжение пути

Вступление

Я, Майкл Каллен, король Бастард Первый, облетал уличные пробки словно лондонский голубь в расцвете сил. Старые или больные голуби не могут эффектно летать по улицам Лондона. Старые не могут уклониться от автомобилей и автобусов, а больные должны оставаться дома.

Моггерхэнгер угрожал меня убить. Я верил, что он этого хочет. Каким бы бастардом-ублюдком я ни был, в мире всегда были ублюдки значительно хуже. Моггерхэнгер был богатым ублюдком (и остается им до сих пор),  более результативным, чем мелкий ублюдок вроде меня. Он также был ублюдком постарше, и понятно, что это тоже многое значит.

А ну, достань меня! Что еще я мог сказать? Бравада ничего не стоит, и ему придется меня поймать. Возможно, с ним произойдет несчастный случай со смертельным исходом, хотя, без сомнения, его условием  было то, что его бенефициарам придется разобраться со мной, прежде чем получить денежки Клода. У него было много высокооплачиваемых помощников и поэтому я, как голубь, избегал пробок.

Я проскочил светофор на Оксфорд-стрит. Это было действительно очень близко. Я надеялся, что его приспешники не водят автобусы.

Первый том моих мемуаров был написан на заброшенной железнодорожной станции Верхний Мэйхем в городке Фен. В конце второго тома я объясню, где написан новый рассказ о моих еще более необычных приключениях. Если эта история попадет в прессу, Моггерхэнгер  конченный человек, правда только в смысле репутации. Он слишком умен и влиятелен в самых важных местах, и не беспокоится о том, что попадет в тюрьму, где ему вообще-то самое место. В любом случае, он  лорд Моггерхэнгер из Моггерхэнгера (Бедфордшир), а я  Майкл Каллен, не имеющий значения ни для кого, кроме меня самого, и без каких-либо знаков отличия  в данный момент.

Во времена первой части моих приключений я был почти стопроцентным никудышным ублюдком, как по мнению друзей, так и врагов, но с тех пор, как мой отец женился на моей матери, примерно через двадцать лет после моего рождения, я, казалось бы, был ублюдком только для себя, но это не так. Я слишком люблю свою шкуру, чтобы быть еще большим ублюдком, чем это минимально необходимо. Я рано усвоил, что лучшая форма защиты – это самосохранение.  И лучше буду ублюдком, чем ничтожеством.

Я уже более чем на полпути к тому, чтобы стать полностью стопроцентным никчемным ублюдком, потому что мои мать и отец, слава Богу, больше не живут вместе. Однако, как покажет эта история, я был гораздо более доверчив, чем думал.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 

Глава 1

Новая жизнь  и новая жена: все началось, когда я вышел из тюрьмы и попал в объятия Бриджит Эпплдор, бывшей голландской помощницы по хозяйству, ставшей моей вечно любящей подругой. Наша семейная жизнь на заброшенной железнодорожной станции Верхний Мэйхем в Кембриджшире -  это десять лет безделья. Мы жили на деньги ее первого мужа-психолога, доктора Андерсона, воспитывая Смога, сына покойного мужа и его первой жены. Затем последовали трое наших собственных детей, а жизнь в нашем станционном убежище была настолько обычной, что райские годы пролетели слишком быстро, чтобы их можно было оценить, пока Бриджит, белокурая красавица с большой грудью и ртом, слишком маленьким для ее сердца, который  никогда не говорил о том, что происходит внутри, однажды не взяла детей покататься на машине, пока я еще был в постели.

До Харвича и обратно всего два часа, но никто не вернулся, и этот факт объяснился телефонным звонком из Голландии на следующее утро. Она между рыданиями и ругательствами говорила, что  оставила меня и не знает, вернется ли когда-нибудь. Чтобы скрыть свое потрясение и огорчение, я сказал ей, что она наверняка с утра напилась джина, добавив, что она может проваливать навсегда, а я всегда ожидал, что рано или поздно она вернется к своим старым   привычкам.

Грамматика всегда становится первой жертвой распавшегося брака. Я знал, что мои обвинения были ложью, и это доказывало, что я вернулся к своим  старым способам лжи, если у меня еще хватило на это мужества, в чем я сомневался до этого момента.

На всякий случай я добавил, что она не лучше шлюхи, что было