Марк Твен - Три тысячи лет среди микробов. Приключения в микромире. Том IV

покидали эту юдоль печали, чтоб не вернуться никогда. Какие мрачные и какие
лучезарные дни я пережил!
III
Я стал микробом с головы до пят и сразу почувствовал
себя как дома. И не удивительно — не так уж велика разница между человеком и микробом. В мире микробов, как
и в человеческом, существует великое множество разных наций и языков. Микробы полагают, что человек, в котором
они обитают, — единственный разумный мир. Для них это
огромный и удивительный мир, они гордятся им, будто сами его создали Очень жаль, что одинокий старый бродяга
никогда не узнает об этом: ведь похвала для него — большая редкость.
11

IV
Наш мир (Блитцовский), огромный, величественный,
вызывает у нас, микроскопических существ, благоговейный трепет, как Земля у человека. В нашем бродяге есть
горы, океаны, озера величиной с море, много рек (вены и
артерии), шириной в добрых пятнадцать миль, а что касается длины этих рек, то она непостижима — Миссисипи
и Амазонка по сравнению с ними — ручейки на Род-Айленд. Малым же рекам несть числа, и количество грузов,
подлежащих обложению налогами, — заразы, которую они
переносят, ни одной американской таможне и не снилось.
А почему бы нашему бродяге и не казаться величественным крошечным существам? Только представьте себе,
какой жалкой пылинкой казался бы человек рядом с вертикально поставленным Американским континентом! Стоя
на выпуклой нижней оконечности, большом пальце ноги
континента — мысе Горн, человек, естественно, поднял бы
глаза к небу; и какую же часть устремленного ввысь, скрытого дымкой колосса он охватил бы своим взором? От
ступни до середины колена? Ничуть не бывало! Он не увидел бы и его десятой части! Колосс расплывался бы у него
перед глазами и таял в небесах. С таким же успехом можно
поставить одного из нас, микробов, на ноготь большого
пальца ноги Блитцовского и сказать: «Глянь-ка вверх!» Результат будет тот же.
На нашей планете свыше тысячи республик, а что до монархий, так их тысяч тридцать. История некоторых монархий восходит к глубокой древности. Пусть не к моменту рождения Блитцовского (человеческое дитя появляется на свет
чистым, не зараженным микробами, и это состояние продолжается три-четыре часа, то есть восемнадцать– двадцать лет по микробскому исчислению времени), но они ведут свое начало от первых микробных инвазий и нашествий; монархии, вопреки всем новейшим веяниям, берегут
неограниченную королевскую власть как зеницу ока с тех
давних пор и поныне, что охватывает период примерно в
12

четыре с половиной миллиона лет. В одной из монархий
династия, пришедшая к власти двести пятьдесят тысяч лет
тому назад, удерживает власть и поныне. Это — династия
Гной (Гной — их фамилия, вроде царской фамилии Романовы), а полный титул монарха — Его Августейшее Величество Генрих Д. Г. Стафилококкус Пиогенус Ауреус. Он
стодесятитысячный монарх династии Гной, сидящий на
троне. Все монархи этой династии носили имя Генрих. Латынь – Д. Г. (Deus gratias) означает «милостью божьей».
Длинное слово Стафилококкус означает «резервуар гноя».
Пиогенус в научном тексте переводится как «главный», в
политическом — «Верховный», а в просторечии означает
«свой парень», «молодчина» и выражает восхищение. «Aureus» означает «золотой». По протоколу в правительственных сообщениях титул читается следующим образом: «Генрих, милостью божьей верховный гнойный резервуар», простой же народ зовет его ласково — Генри золотой парень.
Нечто подобное мы наблюдаем в династии Reuss в Германии. Все принцы этой династии тоже звались Генрихами. Reuss — прекрасный старый королевский род, который,
наряду с Гогенцоллернами, уходит корнями в глубокую древность, теряясь во мраке десятитысячелетней давности.
Английская монархия существует примерно восемьсот
сорок лет и насчитывает тридцать шесть царствований, каждое из которых длилось в среднем двадцать три года. Почти такую же картину мы наблюдаем и в мире микробов. По
крайней мере, так обстоит дело в великой монархии, о которой я упоминал, — она превосходит все страны планеты
Блитцовского и по населению, и по амбиции. За три тысячи лет, проведенных здесь, мне довелось сто двадцать один
раз брести с непокрытой головой в хвосте пышной похоронной процессии, искренне оплакивая очередного монарха достославной династии, а потом с высочайшего соизволения участвовать в празднествах в честь --">