Полина Люро - Теперь ты мой

увидел, как тонкий «лунный палец» упирается в рыжего мальчишку на рисунке. Словно указывая на него:

— Ты мой, и этого не изменить…

В отчаянии хлопнув себя ладонью по лбу, чтобы выбить дурь из головы, я постарался расслабиться, прислушиваясь к звукам ночи: в траве беспечно стрекотали кузнечики, где-то далеко сердито залаяла собака, но никто не ответил на этот зов, и она обиженно заскулила. Вот под порывом ветра протяжно заскрипела старая ива, и совсем рядом за стеной под чьими-то ногами хрустнула сухая ветка…

— Кто это может быть? Наверное, гости вышли освежиться, что не удивительно, ведь праздник удался на славу, ― я как мог пытался рассуждать здраво…

Когда же к этим пугающим звукам присоединились сопящее, тяжёлое дыхание, а потом и лёгкое постукивание в стену, меня затрясло. Так хотелось, набравшись смелости, крикнуть:

— Что за шутники бродят среди ночи? Совсем не смешно… ― но горло мгновенно пересохло, потому, что я догадался: это ― не гости…

Внезапно единственный луч света в комнате пропал ― что-то закрыло щель в стене, и вместо того, чтобы, как в детстве, спрятаться под кровать, я сел и завороженно посмотрел туда. Это, несомненно, был глаз, и, хотя в темноте различить цвет его радужки было невозможно, большой зрачок на фоне яркого белка быстро двигался, словно искал кого-то во мраке, и замер, остановившись на мне.

Это было настолько страшно, что я даже не мог закричать. В полутьме показалось, что по воздуху пронеслась мерцающая рябь, и под тяжестью незнакомца стена «потекла», прогнувшись и обрисовывая контуры огромного тела. Хриплое дыхание незваного гостя участилось, постепенно переходя в глухое, нетерпеливое порыкивание.

От последовавшего за этим удара старая пружинная кровать содрогнулась, сбросив меня на пол. Правый бок взорвался болью, хрустнув, заныла подвернувшаяся рука, но, сжавшись в комок, я боялся застонать, закрывая уши ладонями, лишь бы не слышать рёва разъярённого зверя…

— Наверняка это огромный кабан, пришёл полакомиться к старикам на огород … Вот только бывают ли они ростом со взрослого мужчину? Вряд ли… Что же ты такое, тварь? ― несмотря на охвативший меня ужас и льющиеся из глаз слёзы, я ещё пытался рассуждать, стремясь собственным голосом заглушить мерзкие звуки снаружи, ― где же вы, люди, почему не приходите мне на помощь? Спите или просто делаете вид, что не слышите его разъярённых воплей, способных и мёртвого поднять из могилы? За что…

В этот момент тварь ловко вспрыгнула на плоскую крышу пристройки, начав топтаться и скрести по ней когтями. Прогнувшиеся под тяжестью туши доски отчаянно затрещали, в любой момент грозя обрушиться и раздавить меня как бабочку под ногой озверевшего слона. Но мгновения летели, а я по-прежнему был жив. Потом удары переместились на хлипкую дверь, но и та, противореча законам природы и здравого смысла ― выдержала. Это было чудо, или мой ангел — хранитель сегодня хорошо выполнял свою работу…

— Оно не может войти, не знаю почему, но не может, ― понял я, чувствуя, как холодный пот стекает с волос на лицо и шею, ― надо только подождать. Соберись, Майк, не паникуй, всё обойдётся…

Там снаружи бесился неведомый зверь, а я сидел, едва дыша, наконец, почувствовав, как ноет и пульсирует левая рука. Внезапно удары и сопровождавшая их дрожь пристройки стихли.

— Что на этот раз задумал проклятый монстр? А если у него получится войти…

Напряжение достигло того предела, когда, казалось, несчастное сердце решило прекратить свой сумасшедший бег и разорваться, уши заложило от грохота, подобного внезапному обвалу в горах. Не в силах закрыть почти ослепшие от боли глаза, едва удерживаясь на грани сознания, прощавшегося с короткой, но такой прекрасной жизнью…

Атака больше не повторилась. Вместо этого снаружи что-то зашуршало, и последним усилием я перевёл мутный взгляд на стену ― туда, где вопреки мраку, его глаз был виден совершенно отчётливо. Красная, налитая кровью радужка, казалось, светилась в темноте, гипнотизируя и маня к себе. В голове прогудел ровный, хоть и не очень внятный голос:

— Теперь ты мой, навсегда…

Яркая вспышка столкнула в беспамятство, словно в бездонную яму… Не знаю, сколько времени измученное сознание блуждало в темноте, но в чувство меня привёл громкий петушиный крик. Я по-прежнему лежал на полу, глядя, как через узкие щели между досками пробиваются яркие слепящие лучи. Ещё никогда в жизни --">