Александр Боголюбов - Очень искренний рассказ

награждалась урина – что она разумная и сознательная. Лично я в этот период выглядел полным несознательным дураком. Поначалу я пил по стакану в день, но в идеале в той брошюре, которой я руководствовался, предлагалось пить всю мочу, и постепенно я дошёл до этого. Ну, а пить нужно из чего-то, и приходилось всюду таскать с собой кружку.

Как оказалось, круговорот жидкости в моём организме происходил очень интенсивно. Могло приспичить и на улице, и на занятиях, и на работе. Деваться было некуда – доставал кружку и искал место, где её можно наполнить: надо ж для чистоты эксперимента выпивать всё до капли. Друзья спрашивают: «Ты чё кружку-то таскаешь?» А у меня принцип: научился сам – научи другого! И я так прямо всё и рассказываю: мол, пью всё, что написаю, и вам советую. Надо сказать, что друзей у меня в тот период поубавилось…

Как-то тянем мы кабель. Бригада в пять человек – лезем под крышей мартеновского цеха, одной рукой цепляемся за фермы, другой держим кабель. Внизу орудуют сталевары, плещется расплавленная сталь, жар поднимается вверх, к нам. И вдруг мне приспичило! Кричу всем: «Стойте! Мне урину пить надо!»

Суровые, мрачные сталевары думали, что видели в этой жизни всё. Но, подняв взор кверху, они забыли про плавку. Четыре мужика, как обезьяны болтались под потолком на высоте метров так тридцать и с интересом смотрели на пятого. А он, обвившись ногами за швеллер, с важным видом отцепил от пояса кружку, пописал в неё, выпил, прицепил кружку обратно к поясу, и вся компания потянула кабель дальше. На следующий день уже весь завод знал про писающего монтажника.

Но это произошло уже после того, как я ушёл из училища, закончив второй курс. Оставил училище я не из-за того, что разуверился в возможности победить насморк и стать певцом, а в связи с очередным необъяснимым случаем, произошедшим со мной и вывернувшим моё сознание наизнанку. Для меня пение и слава не были самоцелью. Я, как и положено рокеру, хотел своими песнями всколыхнуть людей. Я видел, как спиваются работяги от безысходности и отсутствия каких-либо перспектив в жизни. Хотелось посеять в умах мысль о сверхчеловеке, которым может, как я считал, стать каждый.

Себя-то я уже считал таковым. Я всерьёз верил, что я уникальный и бессмертный и смогу добиться всего, чего захочу. Уже не помню, во время голодания это было или нет, но однажды ночью просыпаюсь от того, что слышу обалденную музыку! Даже не музыка это была, а скорее, какое-то красивейшее звучание. Особенно странным было то, что оно что-то делало с моим разумом. Я чётко осознал мелочность своей мечты стать знаменитым, а главное – мне жутко захотелось стать лучше! Я видел все свои недостатки очень ясно и чувствовал сильнейшее желание от них избавиться.

Вскочив от распиравших меня эмоций, я пытался вспомнить и записать эту музыку, но она с каждой секундой всё больше растворялась и исчезала из моей памяти, пока не пропала совсем, оставив меня в состоянии восторга и растерянности одновременно. Потом ещё долго я безуспешно пытался её вспомнить. Я чувствовал, что если её сыграть, то это будет «бомба»! Причём люди, услышав её, как и я, почувствуют в себе что-то лучшее, что нужно раскрыть, захотят развиваться, совершенствоваться, перестанут воевать, станут добрее и гуманнее. Мир тогда изменится.

Эта музыка перекрыла собой все цели, какие у меня были. Но, увы, я чётко помнил лишь то состояние, в которое она меня погрузила – чувство величественной перспективы. И было очевидно, что в музыкальном училище сочинять такую музыку меня никто не научит. Да и учили преподаватели не всегда тому, чему должны были.

Историк, у которого жена работала в государственном архиве, бросил учебник и сказал, что, судя по архивным записям, многое в этом учебнике – враньё, и втихаря рассказывал нам секретные архивные сведения. Преподаватель по психологии на первом же уроке поставила всем пятёрки по предмету и весь год читала нам «Живую Этику» Рериха. Это учение, в котором говорится, что есть некий невидимый пласт жизни, в котором существуют Личности, управляющие развитием человечества. А поскольку я уже дважды столкнулся с сильнейшими проявлениями чего-то, выходящего за рамки обычного восприятия, и жаждал узнать природу происхождения этих явлений, то, даже несмотря на свой воинствующий атеизм, вполне допускал, что какая-то доля истины есть в том, что читала психолог. Возможно, именно эти лекции и дали мне направление, в котором нужно было --">