Ольга Хелен - Лисьи сказки

исполнилось двенадцать. Он любил животных, в отличие от отца, и теперь стоял, дергая того за подол куртки и просил, не переставая восхищенно смотреть на пленника:

– Папочка, давай его оставим! Такой красивый и пушистый лисенок! Я буду его кормить, и гладить, и любить.

– Ну, хорошо, – наконец задумчиво произнес Генри. «По крайней мере, – подумал он, – Такая красота теперь не сбежит. Надену на него ошейник».

«Уже совсем неплохо, – продолжал позитивно мыслить, успокаивая себя, Алексис, – Я остаюсь в живых!»

Он всегда позитивно мыслил. И потому произошедшее не сломило его дух.

У браконьера он провел около месяца, может, чуть меньше. Но настоящие друзья всегда приходят на помощь. Так и произошло.

Друзья пришли на помощь

Джеймс и его старший брат, Люцифер, пришли его спасать.

– Ахаха, – решил поиздеваться над ним Люцифер, – Алексис, ты жил как домашняя собачка! Поверить не могу.

– Фыр, я тебя сейчас укушу! – не выдержал Алексис, – Ты только представь, они хотели сделать из меня воротник!

В его блестящих карих глазах были расширены зрачки. Из-за отвращения к еде, которую ему давали, пока он был в плену, стройный и поджарый Алексис стал еще худее, но глаза горели решительно. Было видно, что он не собирается сдаваться, полагаясь на стечение обстоятельств. Он хотел свободы, не желая жить у семьи Генри – и, хотя пока не знал, каким образом сбежит, но он точно был настроен покинуть плен как можно скорее. Прошло несколько дней с его заточения. И вот однажды, в очередной раз подойдя к вставленной в стену стеклянной раме, Алексис едва смог узнать себя. Он внезапно увидел, как ребра стали чересчур выпирать, а живот стал настолько впалым, что ошейник-шлейка, который застегнул ему Генри, теперь едва держится. И тут он радостно фыркнул, сделав то, что не получалось в первые дни плена. Алексис выскочил из кожаной петли, не забыв пнуть лапой ненавистную пленительницу. Он ощущал радость и торжество. Ведь если задуматься, ему удалось обхитрить браконьеров, с помощью ими же совершенной ошибки. Они не подозревали, что ту ужасную, просроченную колбасу, которой Алексис не пожелал бы угостить даже врагов, он втайне прятал за ветхим столом, и все то время, что провел у них, пил лишь воду, да грыз рассыпанную на пороге возле двери землю. Голодный и терзаемый желанием убежать, он жил у них около месяца. И, конечно, это не могло не сказаться на физическом состоянии даже такого энергичного оптимиста, как Алексис. Он просмаковал еще немного счастье свободы, повалявшись на полу, с наслаждением размяв каждую часть своего тела, а затем решил действовать. Но тут на пути внезапно возникла дичайшая, тупая, как не заточенный нож, усталость. Алексис вдруг ощутил ее так сильно, что у него начало темнеть в глазах, голова закружилась, он едва не упал в обморок, но вовремя вскочил на лапы.

«Ох, – пронеслось в мозгу, – а ведь сил на побег может не хватить…

К счастью, в нужное время, в нужном месте, оказались его друзья, Люцифер и Джеймс. На Джеймса Алексис совсем не сердился, ведь он знал: такс не мог прийти раньше из-за службы, он охотился вместе с хозяином на кроликов, а место охоты было в пятидесяти километрах от тех краев, где жил Генри. Но он прибежал, как только выполнил долг, на помощь лучшему другу. Бросать Алексиса он бы никогда не стал. А вот на Люцифера бывший пленник был немного обижен. «Гррррр, старший брат, который вечно занят философствованием, не пришел бы вовремя, даже если б на мой дом упал метеорит!» – подумал Алексис. Но злился он недолго, ведь, стоит заметить, во-первых, что истинная причина позднего прихода Люцифера не была ему известна, а во-вторых, он был слишком рад своему освобождению, а еще – слишком уставшим, чтобы спросить об этой причине.

– Алексис, – услышал он свое имя, как во сне, – поторопись! Сейчас будем прыгать через окно.

Заботливый и рационально мыслящий Джеймс, как всегда, уже все продумал.

– Мой бедный друг, – заметил такс, – когда они втроем забирались с помощью шторы, свисающей с карниза, на подоконник, – Тебя теперь не отличить от скелетов в шкафу самого Генри!

– Ага, – решил отшутиться Алексис, – Мне не страшны теперь никакие даже самые хитрые капканы. Я буду просачиваться, хоть я не кот. Коты – это жидкость, и я теперь как жид…кость…

Глаза его слипались. Совсем не вовремя захотелось спать.

Но они были уже на окне и – слава богам! – прыгнули все вместе, одновременно, на землю. Люцифер, --">