Нина Михайловна Артюхова , Николай Иванович Дубов , Георгий Дмитриевич Гулиа , Виталий Валентинович Бианки , Сергей Фёдорович Антонов - Молодые граждане

Сергей Федорович Антонов, Николай Иванович Дубов, Виталий Валентинович Бианки, Георгий Дмитриевич Гулиа, Нина Михайловна Артюхова Молодые граждане

Сергей Федорович Антонов Письмо

Папа и дедушка-возница пошли к директору МТС просить свежую лошадь, а Леля, уставшая от долгого путешествия, осталась в телеге.

Она сидела между чемоданами, обвязанная большущим пуховым платком, и дремала. Когда она закрывала глаза, ей казалось, что телега снова едет по длинной, дырявой от множества луж дороге, снова медленно вращается однообразная снежная равнина и по обеим сторонам торчат в ослабевших сугробах покосившиеся, ставшие ненужными снегозащитные еловые веточки.

Солнце опускалось. Было оно сверху желтое, снизу — оранжевое, словно весь его жар оплыл книзу. Наступили те неустойчивые дни, когда зима еще не кончилась, а весна по-настоящему не началась. На дорогах кое-где сошел снег. Одни еще ездили в санях, другие — в телегах.

В просторном эмтеэсовском дворе становилось тише. Все реже и реже хлопала дверь конторы, по лестнице сбегали чужие озабоченные люди, а папа все не возвращался.

В аккуратном белом домике по соседству с конторой зажгли свет. Стали видны кружевные занавески на окнах и красные рябиновые гроздья, положенные для красоты между рамами.

Хорошо бы заночевать здесь, как предлагает дедушка, а завтра ехать дальше.

Но ночевать нельзя.

Во-первых, папу еще с прошлой недели ждут в колхозе «Лесные поляны», где он будет теперь работать агрономом, а, во-вторых, утром в областном центре папе вручили письмо, адресованное одному из колхозников «Лесных полян», — срочное письмо в плотном конверте с надписью: «Отправитель Т. Д. Лысенко», и просили как можно скорее передать его какому-то Харитонову.

Проснулась Леля оттого, что ее что-то толкнуло в бок.

Открыв глаза, она увидела морду коня. Морда была огромная, со свирепыми розовыми ноздрями. Между ушей свисали у нее черные космы, и от левого уха был отстрижен треугольный кусочек. Морда легко, словно спичечную коробку, отодвинула тяжелый чемодан и выдернула из-под брезента клок сена.

— Брысь! — сказала Леля.

Морда равнодушно посмотрела на нее выпуклым, как будто наполненным чернилами глазом, фыркнула, подняв столб пыли, и выдернула из-под ног Лели еще клок сена.

— Папа! — испуганно воскликнула Леля.

— Не бойся, он смирный, — раздался спокойный голос. Возле телеги стоял мальчик лет двенадцати в ушанке, надетой набекрень, как папаха у Чапаева.

Мальчик схватил коня за ремешок, раздвинул ему рот и вынул мокрый железный стержень. Гремя удилами, страшный конь помотал головой, потянулся к крыльцу и сразу отгрыз от ступеньки щепку.

— Привяжите его, пожалуйста! — попросила Леля, подбирая ноги.

Но мальчик не слышал ее. Он полез коню под брюхо и попытался поднять его заднюю ногу. Конь не давался.

— Ну, балуй! — сказал мальчик, легонько стукнув его по колену.

Конь укоризненно посмотрел назад и приподнял ногу. Мальчик сбил с копыта наледь, отер руки о лоснящийся круп и подошел к Леле.

— Чего это тебя в платок закутали? — насмешливо спросил он. — Жарко, небось… Хочешь, развяжу?

— Пожалуйста, развязывайте, — холодно разрешила Леля, задетая тем, что мальчик разговаривает с ней, как с маленькой.

Вскоре открылось ее смуглое лицо с двумя черненькими косичками и двумя помятыми бантиками за ушами, курносое лицо ученицы третьего, а может быть, и четвертого класса. Спрыгнув с телеги, она уже не казалась маленькой.

— Вот она какая, деталь, — смущенно сказал Петя, доставая из саней треснувшую шестерню. — Варить привез…

— Это зачем?

— Для триера.

— Очень интересно, — вежливо проговорила Леля, стараясь сообразить, зачем это понадобилось варить железо.

— Тебя звать как?

— Леля. А вас?

— Меня — Петька. Ты чего Бурана забоялась?

— Ну, уж и забоялась! — Леля иронически усмехнулась. — Я даже могу его погладить. Пожалуйста.

Она подошла к Бурану сзади и, далеко протягивая руку, коснулась его мягкой, теплой шерсти.

— Видите, и погладила! — сказала она, но, к ее досаде, Петя --">