Автор неизвестен -- Древневосточная литература - Шицзин

западе, есть дом,

В нем красавица^[50] живет —

Там, на западе, живет!

ПЕСНЬ ЖЕНЫ ОБ ОСТАВЛЕННОМ РОДНОМ ДОМЕ (I III. 14)^[51]

Поток выбегает к далекому Ци^[52].

Стремится волна за волной.

Так сердце, тоскуя о Вэй, что ни день

Исполнено думой одной.

Прекрасные милые сестры, под стать

Нам дружный совет меж собою держать.

Нам в Цзи по дороге пришлось ночевать

И чару прощальную в Ни выпивать^[53]...

Коль девушка замуж выходит, она

Отца оставляет, и братьев, и мать.

Теперь бы я теток увидеть могла

И с старшей сестрой повидаться опять!

В пути ночевать мы остались бы в Гань,

Мы б чару прощальную распили в Янь^[54],

Мы б смазали медь на концах у осей,

Чтоб шли колесницы обратно живей,

Мы б скоро домчались обратно до Вэй —

Коль зла не боялись для чести своей^[55]!

Одна Фэйцюань^[56] в моих думах — река,

Ей вечные вздохи мои и тоска.

Там помню я Цао^[57] и Сюй^[58] города —

К ним сердце в печали стремилось всегда.

Коней бы запрячь мне и мчаться туда,

Чтоб скорбь разлилась, как из чаши вода!

ВЫШЕЛ Я ИЗ СЕВЕРНЫХ ВОРОТ (I, III, 15)

Вышел я из северных ворот,

В сердце боль от скорби и забот —

Беден я, нужда меня гнетет —

Никому неведом этот гнет!

Это так, и этот жребий мой

Создан небом и судьбой самой —

Что скажу, коль это жребий мой?

Службой царскою томят меня,

Многие дела теснят меня,

А приду к себе домой — опять

Все наперебой корят меня.

Это так, и этот жребий мой

Создан небом и судьбой самой —

Что скажу, коль это жребий мой?

Службы царской труд назначен мне,

Труд все больше давит плечи мне,

А приду к себе домой — опять,

Кто из близких не перечит мне?

Это так, и этот жребий мой

Создан небом и судьбой самой —

Что скажу, коль это жребий мой?

СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР (I, III, 16)

Северный ветер дыханьем пахнул ледяным,

Снежные хлопья упали покровом густым...

Если ты любишь, если жалеешь меня,

Руку подай мне — вместе отсюда бежим.

Можем ли ныне медлить с тобою, когда,

Все приближаясь, надвинулась грозно беда?

Северный ветер... Пронзительный слышится вой

Снежные хлопья летят над моей головой.

Если ты любишь, если жалеешь меня,

Руку подай мне — в путь мы отправимся свой.

Можем ли ныне медлить с тобою, когда,

Все приближаясь, надвинулась грозно беда?

Край этот страшный — рыжих лисиц сторона.

Признак зловещий — воронов стая черна.

Если ты любишь, если жалеешь меня,

Руку подай мне — у нас колесница одна!

Можем ли ныне медлить с тобою, когда,

Все приближаясь, надвинулась грозно беда?

ТИХАЯ ДЕВУШКА (I, III, 17)

Тихая девушка так хороша и нежна!

Там, под стеною, меня ожидает она.

Крепко люблю я, но к ней подойти не могу;

Чешешь затылок, а робость, как прежде, сильна

Тихая девушка так хороша и мила!

Красный гуань^[59] в подарок она принесла.

Красный гуань сверкает, как будто в огне;

Как полюбилась краса этой девушки мне.

С пастбища свежие травы она принесла,

Как хороши и красивы побеги травы!

Только вы, травы, красивы не сами собой —

Тем, что красавицей милой подарены вы!

НОВАЯ БАШНЯ (I, III, 18)^[60]

Светла эта новая башня, ярка,

Под ней полноводная плещет река...

Ты к милому мужу стремилась — и вот

Больного водянкой нашла старика.

Там новая башня чистейшей стеной

Над ровною высится гладью речной...

Ты к милому мужу стремилась, тебе

Старик стал супругом — опухший, больной!

Для рыбы речная поставлена сеть,

Да серого гуся поймала она...

Ты к милому мужу стремилась — и вот

В супруги больного взяла горбуна!

ДВОЕ ДЕТЕЙ САДЯТСЯ В ЛОДКУ (I, III, 19)

Двое детей^[61] садятся в лодку простую,

Тени, я вижу, на глади колеблются вод,

К ним я душою стремлюсь в думе о детях:

В сердце сомненье, в сердце тревога растет.

Двое детей садятся в лодку простую,

Лодка, колеблясь, уходит по глади воды.

К ним я душою стремлюсь в думе о детях —

В сердце тревога: не было б с ними беды.

IV. ПЕСНИ ЦАРСТВА ЮН^[62]

КИПАРИСОВЫЙ ЧЕЛНОК (I, IV, 1)^[63]

Кипарисовый этот челнок унесло,

И плывет он средь глади речной...

Ниспадали --">