Николай Николаевич Страхов - Заметки об Тэне

постараться на основаніи ея началъ разсматривать блестящія попытки ея новыхъ учениковъ.

16-го марта 1893 г.

ПРИБАВЛЕНІЕ Замѣтка о переводѣ одной изъ книгъ Тэна 1871

Развитіе политической и гражданской свободы въ Англіи въ связи съ развитіемъ литературы. Г. О. Тэнъ. (Histoire de la littérature anglaise). Переводъ подъ редакціей А. Рябинина и М. Головина. Спб. 1871 г.

Какія странности иногда дѣлаются у насъ въ литературѣ! Книга эта есть знаменитая «Исторія Англійской литературы»; но переводчики дали ей свое заглавіе, до такой степени не похожее на настоящее, что никто бы и не узналъ ее по одному заглавію. Поэтому, для ясности настоящее заглавіе тоже напечатано на оберткѣ, но только безъ перевода, по французски. Вотъ, подумаешь, какъ нынче стало сложно и трудно самое простое дѣло!

«Исторія литературы» — это неясно, неопредѣленно, незанимательно! Кому какое дѣло до литературы! къ чорту литературу! Переводчики объясняютъ въ своемъ предисловіи, почему они рѣшилась перемѣнить заглавіе. «Мы считали гораздо умѣстнѣе», говорятъ они, «выпустить сочиненіе Тэна въ свѣтъ ^[13] подъ заглавіемъ Развитіе политической и гражданской жизни въ Англіи съ связи съ развитіемъ литературы, такъ какъ заглавіе это ближе исчерпываетъ предметъ изслѣдованія, чѣмъ то, подъ которымъ оно явилось у автора» (стр. VI). Замѣтьте: «развитіе жизни» — вотъ это предметъ несравненно болѣе интересный. Жизнь — это не то, что литература; литература — болтовня, а жизнь — самое дѣло. Казалось бы такъ — хорошо; на первое мѣсто поставлена не литература, а жизнь. Но и этого показалось мало переводчикамъ. Къ челу служитъ наша жизнь? Что въ ней толку? И вотъ, на заглавномъ листкѣ они вмѣсто слова жизнь поставили слово свобода, на этотъ разъ уже безъ всякихъ объясненій; такимъ-то образомъ изъ «исторіи литературы» вышло «развитіе свободы».

Подумайте при этомъ, какой литературѣ оказано столь явное пренебреженіе! Вѣдь это не русская литература, а англійская! Вѣдь это литература Шекспира, Мильтона, Свифта, Байрона и пр. и пр. И эту-то литературу стыдно назвать на заглавномъ листкѣ, какъ главный предметъ сочиненія!

Къ сожалѣнію, дѣло не ограничилось однимъ заглавіемъ; страстные поклонники «жизни и свободы» оказались весьма дурными переводчиками, и даже вовсе не потому, что они пренебрегаютъ литературою. Какъ видно, они прилежно трудились надъ переводомъ; но, по настроенію своихъ мыслей, по складу своего языка и воображенія, они не способны точно передать сочиненіе, за которое взялись. Тэнъ — превосходный писатель, мастерски владѣющій языкомъ; наши же переводчики не умѣютъ ничего сказать просто и ясно. На первой же страницѣ можно найти образчики странной напыщенности и ходульности, къ которой они расположены.

«Нашли, открыли» (on а découvert), говоритъ Тэнъ. «Люди наконецъ пришли къ убѣжденію», говорятъ переводчики.

«Можно найти, какъ люди чувствовали и думали сотни лѣтъ назадъ» говоритъ Тэнъ. «Можно воскресить мысленное и чувственное міровоззрѣніе, какимъ руководились люди, жившіе нѣсколько столѣтій тому назадъ», переводятъ гг. Рябининъ и Головинъ.

Очевидно переводчикамъ все мерещатся убѣжденія, міровоззрѣнія; у нихъ люди не просто чувствуютъ и мыслятъ, какъ у Тэна, а непремѣнно руководятся мысленными и чувственными міровоззрѣніями. Какой противный, изысканный, реторическій языкъ!

«Попробовали и удалось» (On l'а essayé et on а réussi), пишетъ Тэнъ. «Новый методъ приложили къ дѣлу и въ результатѣ получили блестящій успѣхъ», переводятъ наши любители свободы. Куда какъ хорошо! Есть и методъ и результатъ; не достаетъ развѣ еще индукціи.

«Величайшія событія» (les plus grands événements), пишетъ Тэнъ; но по русски такъ просто нельзя, по русски лучше сказать «самыя капитальныя событія».

Всѣ эти прелести находятся только на одной первой страницѣ, на которой всего пятнадцать строкъ. Судите послѣ этого о томъ, какія капитальныя прелести могутъ быть открыты въ двухъ толстыхъ томахъ! Питая всяческое уваженіе къ либеральнымъ убѣжденіямъ, которыми руководятся переводчики, мы видимъ, что ихъ чувственное и умственной міровоззрѣніе препятствуетъ имъ держаться правильнаго метода^ чтобы достигнуть желательнаго результата, т. е. хорошаго перевода.

Раскрывши случайно страницу 209 перваго тома, мы нашли у гг. Рябинина и Головина слѣдующее любопытное мѣсто:

«Поэтическіе порывы мозга разстроиваютъ желудокъ, --">