Александр Мотельевич Мелихов , Марина Михайловна Ефимова , Марк Копелев - Статьи, эссе

коммунальному искусству, способному отражать лишь самые банальные мысли, самые простые эмоции.

Примером новых книг о Зельде Фицджеральд является бестселлер Терезы Фоулер, названный первой буквой имени Зельды — «Z». Адам Гопник пишет:

Роман «Зет» — часть заметной тенденции сделать Зельду символической героиней феминисток, женщиной большого потенциального таланта, лишенной возможности его применить. Зельда бесспорно обладала литературным даром, но считать ее чьей-то жертвой и думать, что она сошла с ума по чьей-то вине — это старомодно-романтическое отношение к трагедии. Трагические фигуры писательниц, таких как Вирджиния Вулф или Сильвия Плат, остаются трагическими и при благоприятных обстоятельствах — в достатке, в кругу любящих друзей или при нежном, внимательном муже (как это было с Вирджинией Вулф). Нынешний культ Зельды вызывает обиду за других писательниц ее времени, которые в гораздо худших условиях сумели осуществить свой талант, — за Дон Пауэлл, например, и Аниту Лус, которые полностью исчезли из виду.

Адам Гопник теоретически, конечно, прав. Но ведь легендами не назначают. Наверное, некоторые современники Скотта и Зельды Фицджеральд были более достойными кандидатами на легендарность. Но именно эта пара была Адонисом и Афродитой (нет, Адонисом и Персефоной) «потерянного поколения».

Информация к размышлению. Non-fiction c Алексеем Михеевым

В одном из прошлых выпусков рубрики (посвященном изданиям о человеческом мозге) речь шла о книге Себастьяна Сеунга «Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть». Книга эта вышла в серии «Universum» издательства «БИНОМ. Лаборатория знаний». В этом выпуске — еще о нескольких книгах той же серии.

Издательство представляет серию «Universum» так: О науке, ее прошлом и настоящем, о великих открытиях, борьбе идей и судьбах тех, кто посвятил свою жизнь поиску научной Истины. Сразу три из вышедших в последние два года книг посвящены генетике и генетикам: Расшифрованная жизнь. Мой геном, моя жизнь Крейга Вентера, Мой неповторимый геном Лоны Франк и Биография жизни. От первой клетки до генной инженерии Адама Резерфорда. Не обойдена вниманием и актуальная физика: Частица на краю Вселенной Шона Кэрролла рассказывает о том, как охота на бозон Хиггса ведет нас к границам нового мира. А особый интерес представляют две «метанаучные», выходящие за рамки отдельных дисциплин книги.

Первая из них — Теории всего на свете (под ред. Д. Брокмана; пер. с англ. Н. Майсуряна и А. Капанадзе. — М., 2016. — 400 с.). Это сборник коротких (в среднем по 3 книжных страницы) эссе, в которых более ста известных ученых (Нассим Талеб, Ричард Докинз и др.) отвечают на вопрос, заданный им в 2012 году издателем и редактором сайта Edge Джоном Брокманом: Какое объяснение вы считаете самым глубоким, элегантным и красивым? В результате получалась пестрая мозаика из самых разных тем, рассмотренных с самых разных точек зрения: естественный отбор Дарвина, квантовая физика, Большой Взрыв, природа сознания и т. д. Вот названия лишь некоторых из текстов: Сила абсурда, Бессознательные умозаключения, Невероятная неопределенность, Роевой интеллект, Субъективная среда, Границы интуиции, Космическая сложность, Глубокое время…

Самое простое и показательное название — пожалуй, у текста профессора химии Оксфордского университета Питера Аткинса: Почему всё происходит. Впрочем, и вся книга в оригинале называется несколько иначе, чем в русском переводе: This Explains Everything. Deep, Beautiful, and Elegant Theories of How the World Works («Это объясняет всё. Глубокие, прекрасные и элегантные теории того, как устроен мир»). И общий «месседж» книги состоит как раз в том, что фундаментальные объяснения воспринимаются нами как более достоверные, если они не только логически просты, но и эстетически красивы.

Впрочем, «элегантность» теории, конечно, вовсе не гарантирует ее истинности. Особенно это заметно в современной физике: ньютоновская простота работает только на «среднем» уровне, а на уровне микро- и макромиров сложность теории возрастает пропорционально уменьшению или увеличению размеров пространства исследуемого мира. И ничего похожего на E = mc² пока не видно.

Другая книга той же серии на фоне этой выглядит как-то совсем несерьезно: Марк Абрахамс Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии (пер. с англ. Б. Козловского и А. Капанадзе. — М., 2015. — 334 --">