Александр Александрович Тимофеевский - Фейсбук 2019

аллею, посаженную в 1818 году в память о героях войны 1812 года. Аллею славы. Двести лет ей было в прошлом году, дали отпраздновать юбилей, не пропадать же патриотическим чувствам. А теперь секир башка - Отечественной войне и ее героям, ее славе и аллее, липовой аллее, которая наше все, русский парк, русская усадьба,

девятнадцатый век, дворянская культура, стихи Огарева, рассказы Бунина, кругом шиповник алый цвёл, стояла темных лип аллея. И отстояла своё. Ведь мы ее не отстоим.

Наткнулся в сети на прославление вчерашнего стрелка. Цитировать мерзость не буду. Это совсем ни в какие ворота, друзья. Он - убийца, отправил на тот свет невинного человека, ранил еще пятерых. Желаю им всем скорейшего выздоровления, мои сердечные соболезнования родным и близким погибшего, Царствие ему Небесное.

В центре Москвы возобновилась перестрелка. Это заголовок новости часовой давности. В здании ФСБ и вокруг него сегодня вечером стреляют.  «Выхожу с работы, иду в сторону метро Лубянка, вижу человека в черном с автоматом. Вдруг он начинает стрелять, убивает ДПС-ника и идет. Дальше перестрелка». Это очевидец рассказывает РБК. Очень будничный рассказ про то, как завершился день. Нет, потом ещё был концерт ко Дню чекиста - большой праздник песни, освящённый высочайшим присутствием.

С высочайшего присутствия день и начался - с бенефиса правителя, который ещё в прошлом веке пришёл покончить с кровавой вольницей и другими издержками свободы. Два десятка лет он в борьбе. Сколько пресс-конференций отзвучало, но сколько предстоит в будущем! И не будем придираться, друзья. С другими издержками ведь покончено? Покончено. Со всеми? Со всеми. И бандиты, трогающие полицейских за плечо, швыряющие в них бумажные стаканчики, встречают самый суровый отпор.

Тридцать лет исполнилось со смерти академика Сахарова. И тогда, и целых два десятилетия до этого он, как Пушкин с Лермонтовым и Ахматова с Цветаевой, ходил в мифопоэтической паре с Солженицыным: Александр Исаич отвечал в ней за русское, а Андрей Дмитрич был образом Запада. Как вышла такая натяжка, не спрашивайте, не понимаю. При этом как раз Сахаров был одержим правдой, справедливостью, человечностью, милосердием, как он их понимал. Хорошо, плохо, верно или не очень - не так важно. Важно, что безоглядно, ни с чем и ни с кем не считаясь. Человек, всегда возвышающий голос, как Толстой с его «Не могу молчать». Очень русский, очень национальный тип, издревле почитаемый на родине. Лев Николаевич хорошо это понимал. Он, умевший писать сложнее, противоречивей и художественней всех, опростился, чтобы стать высоким безумцем, святым юродивым, чтобы стать Сахаровым, в сущности. А молиться за царя Ирода Богородица не велит - наша главная традиция, первый завет, нерушимая скрепа. Сахаров - гений места, конечно.

Про это, про великого русского юродивого памятник Левона Лазарева, прекрасный, к слову сказать. Я вообще считаю, что это лучшая монументальная скульптура, поставленная в России в 21 веке. Памятник был создан в 2003 году, когда погоды на дворе стояли уже государственные, и увековечить в Петербурге требовалось академика, ученого-патриота, создателя водородной бомбы, защитившей Родину, ну и до кучи, немножко диссидента, куда ж без этого. Но парадного мужчины у Лазарева нет, у него трагический один против всех, скрюченная, скорченная фигура за правду, плоть, почти что ставшая духом, метафора слабости, которая исполнена силы, пронизана волей. Я очень люблю эту скульптуру.

Водородная бомба, защитившая Родину, тоже имеет право на свою историю, я ее знаю в устных рассказах, читал у одного из мемуаристов, сейчас изложу по памяти. На банкете после испытаний водородной бомбы Сахаров поднял бокал за то, чтобы никогда, никогда не пускать в ход адскую машину, очень прошу вас об этом, товарищи военные. На что маршал Неделин, один из создателей советского ракетно-ядерного оружия, ему говорит: позвольте, Андрей Дмитрич, рассказать анекдот. Поп отходит ко сну. Стоит, молится. Попадья уже в кровати, ворочается, ждет его. Поп: Господи, укрепи и наставь, Господи, укрепи и наставь! Попадья ждет, ворочается, кряхтит, но в какой-то момент не выдерживает: ты, батюшка, проси, чтобы укрепил, а наставить, я и сама как-нибудь наставлю. Так вот, дорогой Андрей Дмитрич, продолжил маршал Неделин, ваше дело укрепить, а уж наставить, мы сами как-нибудь

--">