Олег Николаевич Трубачев - Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования

типологическая, древняя
"диалектология" культуры, постепенно все больше занимающая археологов - не без влияния со стороны языкознания). Попытки точно датировать "появление" праславянского языка теряют свою актуальность в языкознании. Правда, умами многих ученых еще вла6

деет традиция поздно датировать все славянское, считать славянский "молодым языком".
Однако можно думать, что, например, балто-славянские языковые отношения постэтногенетичны для праславянского как уже
сложившегося языкового типа с процессами, отличными от балтийских (палатализация, эволюция долгих гласных, ассибиляция палатальных и в том, и в другом выглядят и протекают по-разному).
Именно славяно-кельтские контакты, разработка их следов и их
локализация, кажется, могли бы помочь выработать компромиссный вариант между такими принципиально разными концепциями,
как польская автохтонистская теория славянской прародины на Висле и Одере* и новый, современный вариант дунайской прародины
славян, выдвигаемый автором настоящей книги.
По-прежнему много внимания уделяется критике постулатов,
с которыми работают ученые, говоря откровеннее - с мифами сравнительного языкознания и истории культуры, начиная с урока негативного влияния прямолинейной идеи изоморфизма разных уровней
языка. Это следующие постулаты или "мифы", нуждающиеся в демифологизации: 1) уже упоминавшееся "додиалектное" единство ка* В настоящее время совершенно очевиден кризис автохтонистской школы в
польской науке. Н а и б о л е е полным выражением э т о г о кризиса следует считать исследования археолога К. Годловского (см.: Godtowski К. Przemiany kulturowe i osadnicze w potudniowej i srodkowej Polsce w mtodszym okresie przedrzymskim i w okresie
rzymskim. Wroclaw etc., 1985). Сокращение числа стоянок на польских землях римского периода, вплоть до о б е з л ю д е н и я этих земель, Годловский увязывает с появлением на границах Римской империи с III в. н.э. ряда племен, в том числе германских,
возможно, вышедших из висло-одерских земель. А в т о р изучает прекращение поселений ІІІ-Ѵ вв. н.э. на этих польских территориях, принадлежащих, по его мнению,
пшеворской археологической культуре Центральной и Южной Польши, носителями
которой были германцы (вандалы), мигрировавшие в указанное время на З а п а д и на
Юг. Д а ж е реликтовое население начала VI в. в Центральной П о л ь ш е не имеет, по
у б е ж д е н и ю Годловского (Op. cit. S. 125), никакой связи с появляющейся здесь позднее раннесредневековой славянской культурой. Эту славянскую культуру автор выводит из позднезарубинецкого и послезарубинецкого археологического ареала юга
Белоруссии и севера Украины, то есть с Востока. Появление славян в бассейне Вислы он датирует - самое раннее - V в. н.э., одновременно признавая, что там нет раннеславянских стоянок, которые м о ж н о бы б ы л о датировать этим временем (Op. cit.
S. 155). Остается заключить, что сам момент постулируемого, таким образом, прихода славянского населения на Вислу и О д е р с Востока выглядит у Годловского
крайне неубедительно и декларативно (обращает на себя внимание, что Годловский
и не пытается, например, выявить элементы зарубинецкой культуры на Висле и
Одере, которые там ожидались бы, по логике автора) и само и з л о ж е н и е э т о г о коренного вопроса разительно отличается о т проведенного им тщательного раскрытия динамики и миграции пшеворского (германского, дославянского, по Годлевскому) населения висло-одерского региона первых пяти веков нашей эры.
Мы констатируем, что концепция Годловского полностью игнорирует очевидные древние индоевропейско-славянские (причем, не одни только германско-славянские, но и прямые венетско-славянские) языковые контакты на висло-одерских территориях, рассматриваемые нами далее, (ср.: Licicaviki, Srem, Élqsk. Mlqdz) и другие
примеры польской традиции, предполагающие б о л е е раннее появление здесь славян.

7

ждого праязыка, 2) "небольшая прародина", 3) одновременность появления этноса и этнонима. Надо сказать, что сейчас как никогда
ощущается необходимость проверки и преодоления прямолинейных
заключений по всему циклу наук о человеке. Экспансия этноса, как
оказывается, отнюдь не синонимична ускоренному развитию в языковом плане, а малая подвижность этноса вовсе не означает архаичности его языка, а ведь на отождествлении первого и второго было
построено множество концепций. Точно так же в археологии распространение изделий еще --">