Константин Яковлевич Лагунов - Ромка, Фомка и Артос

унылый. Не обласкан, не оглажен, не расчёсан вовсе даже.

А Витя знай себе кричал на Ромку, даже шлёпал его иногда. И однажды злой мальчишка придумал такую штуку...

Ромка понуро лежал на диване, вспоминая недавнее житьё своё со Степаном Ивановичем. И такая щемящая грусть накатила на Ромку, что он непроизвольно всхлипнул и закрыл глаза лапами.

Закрыл и сразу уснул. И тут же увидел во сне Степана Ивановича. Тот посадил Ромку на колени, гладил его, причёсывал. А от рук, как всегда, пахло машиной.

Ромка шевелил ноздрями и блаженно улыбался во сне.

Вдруг будто бомба разорвалась — громыхнул сердитый Витин голос:

— Ромка, ко мне!

Как ошпаренный вскочил Ромка. Пошарил глазами по сторонам — никого. «Почудилось», — решил и снова прилёг было. Но опять Витин голос:

— Ромка, ко мне! Кому говорят!

Спрыгнул Ромка с дивана. Обежал комнату. Заглянул под стол. Сбегал на кухню. Нигде нет Вити. А голос опять как загремит:

— Ты что, не слышишь, негодяй? Ко мне!

Долетал Витин голос откуда-то сверху, как бы со стола. Вскочил Ромка на диван. Глянул на стол. Никакого Вити там не было. Только белая коробочка лежала. «Что за диво?» — подумал Ромка. И тут белая коробочка как крикнет Витиным голосом:

— Ромка, лежать! Быстро! Лежать!

Скакнул Ромка с дивана на стол. Подошёл к говорящей белой коробочке. Понюхал. А коробка опять выкрикнула команду Витиным голосом.

«Ну уж. Нет уж. Это уж совсем уж никуда!» — разгневался Ромка. Подтолкнул коробку носом — и та кувырком на пол. Раскололась. Развалилась. И умолкла.

А на пороге Витя показался.

— Ты разбил мой новый магнитофон! — закричал он. — Негодяй! Я тебя...

Ромка на пол скок-поскок и стрелою за порог. Только белый хвост мелькнул.

Беглецы

Наступил тёплый синий летний вечер. Фомка и Артос вышли во двор. Побегали немножко, попрыгали, поболтали и сели под кустом, пригорюнились.

Вдруг Фомка подскочил, будто его оса ужалила. Свернул хвост восьмёркой.

— Ты слышал?

— Ничего не слышал, — нехотя ответил Артос.

— Ромка нас зовёт.

— Просни... — начал было Артос и не договорил.

Глаза у Артоса огромными стали. И будто бы лампочки в них засверкали.

— Я тоже слышал Ромкин голос. Он где-то здесь.

Огляделись друзья и увидели Ромкин бархатный нос под лопухом-подзаборником.

Кинулись они навстречу друг другу. И ну кувыркаться. И ну веселиться, скакать да резвиться.

Не заметили, как совсем стемнело. Звёзды загорелись в тёмно-синем небе. Окна засветились в доме. И шум машин на улице поутих.

— Ну что, по домам? — спросил Артос.

— Нет у меня больше дома, — грустно выговорил Ромка. — Пойду искать Степана Ивановича.

— Куда? — Фомкин хвост свернулся вопросительным знаком.

— На Самотлор. К нефтяникам.

— Что случилось? — удивился Артос — Тебя кто-то обидел?

Вздохнул Ромка и поведал друзьям о происшествии с магнитофоном.

— М-да, — Артос прищёлкнул клыками, — назад тебе дороги нет.

— И зачем ты этот говорящий ящик расшлёпал? — заворчал Фомка, скручивая хвост штопором.

Вместо ответа Ромка запел:

Настал для нас

Разлуки час,

Простимся же, друзья.

В последний раз

Пожму сейчас

Две верных лапы я.

 — Давай же лапу, дружище Артос.

Отступил Артос на полшага и, браво выгнув худую грудь, твёрдо выговорил:

— Раз друг попал в беду — от друга не уйду. В любой огонь и дым пойду за ним...

Тут и Фомка хоть и ворчливо и негромко, но зато ясно проговорил нараспев:

Пусть впереди нас ждёт беда,

С друзьями буду я всегда.

Куда друзья — туда и я.

Иначе что мы за друзья?

Распушил Ромка рыжеватые усы. Раздул ноздри. В коричневатых глазах загорелась удаль.

— Значит, вместе?

— Вместе! — гаркнул Артос.

— Вместе! — уркнул Фомка.

Положив лапы друг другу на плечи, псы завели знаменитый и модный собачий танец — рок-кувырок.

Ах, какой это был танец! Начинался он с общего кувырка через голову. Потом — разбег, прыжок, двойное сальто. Потом — скок-поскок: передние лапы на земле — задние в воздухе, задние на земле — передние в воздухе. А после, свернувшись клубком, они стали перекатываться друг через друга. Ромка --">