Дмитрий Алексеевич Щеглов - Лапти болотного князя

Дмитрий Щеглов Лапти болотного князя

Глава 1. Северские ирокезы

– У…у…топлец! – глаза Данилы округлились и вылезли из орбит, он тыкал пальцем мне за спину. – У…у…упырь!

– Г…г…где?

Я оглянулся. Жуткий, леденящий страх передался и мне, когда я увидел причину испуга своего приятеля. На нас из болота живыми глазами глядел утопленник. Ужас пригвоздил меня к месту и только заполошная мысль, как пойманная птица в силках, билась в замкнутом пространстве черепной коробки.

Идиоты! Все! Пропали! Нас ждет такой же конец.

Пол часа назад непонятно как поддавшись на уговоры Данилы, я полез вместе с ним через непроходимое болото. На другой его стороне, в лесной чащобе, должен был находиться древний скит. Последние сто лет, говорят, там никто не бывал. А нас понесла туда нелегкая. За Андреем Рублевым, или вернее за иконами его письма. Дуракам закон не писан. Два нежданно объявившихся ценителя старинной живописи куковали теперь посреди непролазного болота!

А утопленник, раскрыв в беззвучном крике рот, тянул в нашу сторону холодные, покрытый тиной руки. Иссиня-черная глубина бездонной прорвы за его спиной готова была принять и нас в свои смертельные объятия. Нашим спасением пока была кочка с чахлым кустом можжевельника. Уставшие, как собаки, добравшись до середины болота, на ней мы переводили дух.

Если отмотать кинопленку событий назад, то никакого болота и в помине еще вчера не просматривалось. Наоборот, розовыми фламинго на горизонте маячила всероссийская известность и лавры киноартистов.

А началось это приключение так.

Для начала моя бабушка чуть не получила от моего дружка инфаркт. Когда Данила, пару дней назад, пыхтя как паровоз, влетел к нам во двор, бабушка, закончившая утренние дела сидела на скамейке с восточной стороны дома и грелась на солнышке. Вздремнула, наверно старушка. Данила так потом и объяснял, смотрю, мол, на нее, а она щурится на солнце без очков, не узнает меня.

И вот этот придурок, вместо того, чтобы тихо разбудить ее, как сумасшедший подлетел к ней, наклонил голову и со змеиным шипением и придыхом, гаркнул:

– Где Макс…а?

Бабушка открыла глаза, увидела склоненное над нею лицо моего приятеля, ойкнула и тут же медленно сползла со скамейки. Глубокий обморок. Минут десять мы приводили ее в нормальное состояние.

– Ты че совсем? – покрутил я у виска пальцем.

– А я что, я только спросил! Кто же знал, что она вздремнула.

А бабушке после познавательной утренней телепередачи приснился сон, где она вместе со своим внуком, то есть со мной, попала в мезозойскую эру. Ящеры, птеродактили и прочая бегающая, ползающая и летающая тварь так и хотели вырвать меня из ее старческих рук. Уж как она защищала меня, как отбивалась от них, но один ящер – больше похожий на дракона, с костяным наростом на голове, был особенно настырен. И вот этот дракон, топоча неуклюжими ногами, нагнал ее и, выдохнув огненное пламя, которое почему-то отдавало зеленым луком, гаркнул:

– Где Макс…а!

Вместо – «где», бабушке померещилось – съем.

Вы можете себе представить состояние бабушки, когда она открыла глаза, на нее действительно смотрел черный дракон.

У Данилы на голове была прическа-гребень, сделанная под ирокеза, и еще на свою вечно улыбающуюся розовую рожицу, которая в форточку не влезала, он нанес углем и зубной пастой рисунок боевой маски африканского дикаря-людоеда. Тут кто хочешь, в обморок упадет.

А ведь мы с ним договаривались, что домой с такой прической, ни-ни, не поймут. Когда я приехал на летние каникулы к деду с бабкой в их захолустный городишко, в Москве уже отходила мода на ирокезов, а сюда оказывается, еще и не дошла. Я и приобщил своего дикаря приятеля к высокой моде. По приезде, на второй день я критически осмотрел его голову и безапелляционно заявил:

– С такой башкой, как у тебя только пудель получится. Не башка, а так – одно недоразумение.

Если бы мы были с ним одни, он бы еще стерпел, промолчал, или даже согласился, но рядом с токующими глухарями, то есть нами, была Настя, наша подружка. Она тут же поддакнула:

– Точно, голова как пловный котел у узбека на ВДНХ, рису и морковки много, а мяса, мозгов всего ничего, так, для блезиру, на тефтельку не наскребешь.

Данила кровно обиделся и засопел. Он даже не удосужился спросить, чего это меня вдруг заинтересовал его котелок, действительно непропорционально великоватый по сравнению с остальным телом, а сразу стал --">