Алена Кашура - Мысли для облаков

Алена Кашура МЫСЛИ ДЛЯ ОБЛАКОВ Сказочная повесть

Посвящается Олегу, который научил меня запускать облака

Открытое небо

Ещё вчера вечером на заводе облаков было шумно и весело. В печи, на дубовых полешках, трещали оранжевые языки пламени. Кипящее молоко шипело и булькало, пытаясь убежать из котла. Белые облака, созданные из молочного пара, с мягким шорохом улетали в трубу. И попадали прямо в объятия к ветру, который нетерпеливо гудел, поджидая их.

А сегодня утром жизнь словно застыла. На заводе царила гулкая тишина. Её нарушал лишь взволнованный шёпот пухликов. Двенадцать человечков, ростом чуть выше диванных пуфиков, столпились вокруг холодного котла, перевёрнутого вверх дном. Они пытались понять, почему Грозовая Ма не проводила их сегодня на запуск облаков. И куда подевался директор Пышус вместе с мечтателем Альфредом. Ведь они всегда первыми приходили на работу!

Вдруг на улице послышались шаги. Чуткие пухлики замолчали и навострили уши: кто-то шёл по гравию, с трудом переставляя ноги. Это были тяжёлые шаги, незнакомые. Господин Пышус всегда ходил быстро, почти летал. Он торопился переделать за день огромную кучу дел. А Альфред постоянно спотыкался, потому что вечно витал в облаках.

Конечно, посторонние не заходили на завод. Он стоял высоко в горах, а его территорию ограждал высокий глухой забор с крепкими воротами. Но мало ли что случилось? Поэтому пухлики на всякий случай приготовились разбежаться по углам — им строго-настрого запрещалось показываться чужакам.

Наконец дверь открылась и на пороге появился… директор! Он остановился в проёме, заслонив свет своей массивной фигурой.

— Благодатного неба, облачные мастера! — прогремел господин Пышус.

Его приветствие прокатилось по цеху и эхом отозвалось в трубе.

— Благодатного неба! — радостно откликнулись пухлики, но тут же притихли.

Аккуратного директора словно подменили. Его полосатый костюм помялся, шейный платок сбился набок, бежевые ботинки покрылись пылью. А сам он стал похож на человека с трёхпудовой штангой, который старается показать, будто держит на плечах бабочку. Но, главное, мастера уловили мысли господина Пышуса. Их тополиный пух потяжелел и сжался. А сами они сбились в кучу и перестали дышать — что скажет сейчас директор?

Он не заставил их ждать. Прошагал на середину цеха, как военный генерал на параде, и весёлым голосом объявил:

— У нас каникулы! Мечтатель Альфред воплотил в жизнь своё главное желание — уплыл за море с бродячим театром. Давайте за него порадуемся и немного отдохнём. Ура?

— Ура! — прозвенел тонкий голосок.

Это был тринадцатый пухлик Летако, самый младший. Сегодня ему предстояло первый раз в жизни запустить облако! И, конечно, он долго готовился к великому событию: выбирал праздничную одежду, начищал башмаки, делал прыгательную разминку.

А потому пришёл в цех позже всех.

— Вот! Берите пример с Летако, — господин Пышус одобрительно хлопнул в ладоши, а его улыбка стала шире, — Веселитесь, играйте, В общем, отдыхайте!

Он круто развернулся на каблуках и вышел на улицу, из последних сил удерживая на лице выражение радости и покоя. Но за порогом цеха улыбка его покинула. Директор устало стянул шейный платок и направился в дом, где госпожа Пышус в седьмой раз перевязывала один и тот же ряд шарфа.

— Как пухлики? — дрожащим голосом спросила жена. — Поверили тебе?

— Летако кричал «Ура», — пробурчал директор.

— Да ведь он же новенький. Месяца не прошло с того дня, как я его сшила, — госпожа Пышус покачала головой. — Уверена, Сириус и Нимбус быстро уловили твои мысли, А следом за ними и остальные… Ты же знаешь, какие они чуткие.

Ответом ей послужил такой мрачный взгляд, что госпожа Пышус выронила вязание, и клубок синей пряжи укатился под кресло.