Михаил Абрамович Гершензон , Кукрыниксы (иллюстраторы) - Степан Петрович Путаница

м.гьршьпдін

степах

петро^иг

а и а

ГОСУДАРСТВ ЕНЛОЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

М.

СТЕПАН

Г Е Р

НАрЬ
иИЕвЛжлея і

ПЕТРОВИЧ

ПУТАНИЦА
РИСУНКИ
КУКРЫНИКСЫ

МОСКВА-ЛЕНИНГРАД

ГОСУДАРСТВЕННОЕ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

до,., а л-< нэЭ книги

ОТПЕЧАТАНО
в

Г

1-й
и з а.

Образцовой

Главлит А-72598.

Заказ'

типографии
Валовая,

Москва,
1701.

Д.31.

Тира

к

28.

Гиз 40936-

10000

экз.

ДВА ОХОТНИКА
I
Степан Петрович
это наш преподаватель.
Настоящая фамилия его
Пуговицын. Мы
прозвали его Путаницей, потому что он очень
рассеянный человек.
В прошлом году
Еремин встретил его на
Моховой. Путаница шел в университет и по
дороге читал газету. Правой ногой он шел по
—

—

тротуару, а левой ногой
смешно хромал:
рубль

—

по
—

мостовой. Он

двадцать,

очень

рубль

—

двадцать.

Еремин окликнул его:
Степан Петрович, что с вами?
Путаница остановился.
Ах, это ты, Еремин! Не знаю, я охромел.
У меня одна нога короче другой.
Еремин пришел в школу и рассказал, какая
неприятность приключилась с Путаницей.
Сережка Парфенов махнул рукой.
—

—

Это что,
сказал он,
. третьего
дня он
штуку почище. Мы с Ванькой видали.
Степан Петрович ждал трамвая у остановки.
А когда трамвай подошел, он вдруг снимает
—

—.

—

отмочил

3

калоши.

Так

и

уехал,

а

калоши

остались

на

мостовой.

Сережке поверили: от Путаницы всего
Сережка кончил рассказывать, вбегает Крякшин и кричит:
Ребята, бегите в уборную, Путаница моет
Мы

можно

ждать. И только

—

руки колбасой.

Конечно, мы побежали в уборную. Путаница
у рукомойника и намыливал руки ломтиком московской колбасы. Мылил, мылил, потом
стоял

плюнул :
—

кое

Тьфу,

что за мыло

низкое качество

такое! Срам один,

ка-

продукции!

2
Он преподает у
кой молодец! Как

обществоведение. И капойдет говорить,
волосы

нас

—

дыбом, глаза блестят, руками машет. Схватит
кусок баранки и пишет ею, будто мелом, формулы
на доске про прибавочную стоимость или чтонибудь другое. Потом вытащит из кармана плаон всегда с доски платком стирает, и давай
полировать доску, а доска и без того пустая.
И все равно понятно, и никто не смеется, потому что очень ученый человек Путаница и всегда
в самую точку бьет,
хочешь, не хочешь, а
заслушаешься. Мы и не поправляем его, если он
оговорится или ляпнет что-нибудь, не в том
дело, это всякий знает. Мы уже к этому привыкли.
Ясное дело, когда человек в пяти местах лекции
читает, здесь про одно, там про другое, а книги
пишет про третье, можно и ошибиться.

ток,

—.

4

Это

—.

А

мелочи жизни,

—

захочет,

—■

говорит Еремин.

—

тебе все, что
книг вывернет и перед глазами попривинченное. Такого другого боль-

другого

такого

из

ставит, как

—■

Он

поищи.

будет.

ше нет и не

Путаница
это наша главная гордость. Мы
Крякшей нарочно ходили в 64 школу послушать ихнего обществоведа. Куда! Далеко ку—

с

цому до зайца.

А

Путаница
декаду

насмешил,

так

мы потом хохотали.

смеяться,

мы

раз было у

все-таки один

сколько

он

в

и

он

насмешил,

Как войдет

смеяться.

И

в

—

нас

целую

класс,

главное

был виноват.

этом не

спутает? Тут Путаница

Так

нас дело.

Тут

—

—

ни-

кто не

не виноват.

3

Пришел
сразу

волосы и

рит,

в тот день

Сперва

смотрел

если в

видит,

он

видно.

в

ударе. Это

долго молчал,

он

насквозь.

Он

по

нему

ерошил

так всегда смот-

ударе: уставится на тебя, а тебя не
ты стеклянный какой. Мы все уж

будто

знаем: если долго

молчит, значит,

не

урок

будет,

Даже свербит немножко: про что
будет говорить. Говорить-то он должен был про
японскую войну и про пятый год, это мы знали.
А вот как повернет, и с какого боку начнет крушить? Будто кайлом каким замахивается, любо
а

прямо кино.

смотреть

на

него, когда --">