Юрий Иосифович Коваль , Николай Александрович Устинов (иллюстратор) - Кепка с карасями

Только стоял пустой зелёный автомо­
биль.


Я присел на ступеньку и задумался, разглядывая вечер­
ние горы. Густые тени лежали уже в ущельях, а скалы, ка­
жется, чуть шевелились в сумерках. Постой-ка, что это на

скале? Человек? Или это померещилось?
Эхе-хе,- услышал вдруг я.- Соус-то

-

мой

подгорел.

Галоша! Это вы?
Так точно.

Галоша присел рядом на ступеньку, а я всё разглядывал

скалы, но не видел там никакого человека. Померещилось,
значит.

Закуривайте,- сказал я Галоше
Не могу, не могу,- сказал Галоша.- Потап

уню-

хает!
Тьфу ты! Совсем забыл про вашего Потапа.

Галоша помолчал немного, а потом снял с головы колпак
и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделея пря­
мо

ему

-

на

Ну

макушку.

вот,- сказал

Галоша.- На

границу

командир

меня не пустил, и я оставался по-прежнему поваром. И вдруг

мне подвезло!

Да!

Мне подвезло,

потому что уехал домой

Ваня Фролов. Он уехал домой, а Потап остался беспризор­
ным. Фролов-то был инструктор службы собак, · а Потап это наш лучший пёс!
- Ну, наконец-то!- сказал я.- А я-то думаю:
кой Потап?

-

Лучший пёс!

И какой пёс!

столбом. Голова- булыжник,

А

лапы!

Мне

бы

такие

Грудь- колесом.

кто та­
Уши­

а на зубы смотреть страшно.

лапы,

я

бы

двухпудовые

выжимал. Такому псу палец в рот не клади

гири

___:___ мигом оття­

пает!

И

вот Потап

остался беспризорным,

44

и

подойти

к нему

никто не может

-

всех перекусал! Подавай ему Фролова, а

больше никого не признаёт.
Вот я слышу, командир говорит:
?- спросил я, сбрасывая с плеч корзину.

110

на

Воду пью,- ответила Нюрка. Она даже не взглянула

меня

и

не

поздоровалась.

Что пустую воду пить? Вот хлеб с яблоком.
Спасибо, не надо,- ответила Нюрка, поднесла кружку
к губам и глотнула воды. Глотая, она прикрыла глаза и не

-

сразу

открыла

их.

Ты чего невесёлан ~

-

спросил я.

Так,- ответила Нюрка и пожала плечами.

Может, двойку получила?
Получила,- согласилась Нюрка.
Вот видишь, сразу угадал. А за что?
Ни за что.

111

Она снова глотнула воды и закрыла глаза .

А домой почему не идёшь?
Не хочу,- ответила Нюрка, не открывая глаз.

Да съешь ты хлеба-то.
Спасибо, не хочу.
Хлеба не хочешь, домой не хочешь. Что ж, так и не
пойдёшь домой?
Не пойду. Так и умру здесь, у ручья.

Из-за двойки?

-

Нет,

не

из-за

двойки,

ещё

кое

из-за

чего, - сказала

Нюрка и открыла наконец глаза.

-

Это из-за чего же?
Есть из-за чего, - сказала Нюрка, снова хлебнула из

кружки

и

прикрыла

глаза.

Ну расскажи.

Не твоё дело.
Ну и ладно,- сказал я, обидевшись. - С тобой · по-че-

-

ловечески, а ты ... Ладно, я тоже тогда лягу и умру.

Я расстелил на траве куртку, улёгся и стал слегка уми­
рать,

поглядывая,

впрочем,

на

солнце,

которое

неумолимо

пряталось за деревья. Так не хотелось, чтоб кончался этот
день. Еще бы часок, полтора.
Тебе-то из-за чего умирать? - спросила Нюрка.
- Есть из-за чего, - ответил я. - Хватает.

- Болтаешь, сам не зная ... - сказала Нюрка.
Я закрыл глаза и минут пять лежал молча, задумавшись,
есть мне от чего умирать или нет. Выходило, что есть. Са­
мые тяжёлые, самые горькие мысли пришли мне в голову,
и вдруг стало так тоскливо, что я забыл про

сегодняшний счастливый день,

Нюрку и про

с которым не хотел расста­

ваться.

А день кончался. Давно уж миновал полдень, начинался
закат.

Облака,
Горела их
звёздами,

подожжённые
нижняя

часть,

потемнела,

солнцем,
а

там

уходили

за

горизонт.

верхняя, охлаждённая первыми
вздрагивали

огоньки.

112

синие

угарные

Неторопливо и как-то равнодушно взмахивая крыльями,

к закату летела одинокая ворона. Она, кажется, понимала,
что до заката ей сроду не долететь.
- Ты бы заплакал, если б я умерла?- спросила вдруг
Нюрка.
Она по-прежнему пила воду мелкими глотками, прикры­
вал

иногда

глаза.

Да ты что, заболела, что ли?
я.- Что с тобой?

-

-

забеспокоился наконец

Заплакал бы или нет?
Конечно,- серьёзно --">