Элисабет Бьёрклунд - Золотые ключики

Элисабет Бьёрклунд ЗОЛОТЫЕ КЛЮЧИКИ

Был тихий и теплый вечер, косые лучи солнца поблескивали на окнах дворца. Большая дорога, что тянулась через все королевство, была пустынна: ни кареты, ни всадника, лишь три старухи брели по ней вдалеке. А посреди луга, что позади дворца, сидела и пела маленькая пастушка Лена.

Во дворце отворилось окно, и в нем показался белый колпак главного повара.

— Послушай, дружочек, — крикнул повар, — до чего же хорошо ты поешь! Кабы жив был покойный король, благословенна будь его память, я бы дал тебе блестящий дукат, да только с тех пор, как стала править королева, дукаты повывелись.

— Упаси вас бог, главный повар! — воскликнула одна из поварих. — Что это вы такое говорите! Не ровен час, королева услышит, тогда не сносить вам головы!

— Так ведь она отправилась на охоту. А иначе никто не посмел бы даже выглянуть в окошко. Да и петь на лугу было бы опасно. Милая пастушка, обратился повар к Лене, — я тебя накормлю досыта за твою прекрасную песню.

Маленькая Лена встала и поклонилась.

— Спасибо, господин главный повар, — сказала она, — да только я сейчас вовсе не голодна и рада петь просто так, даром. А коли вы, господин главный повар, хотите порадовать меня, накормите лучше трех нищенок, что идут по дороге.

И она снова запела, да так красиво и задушевно, что главный повар растроганно захлюпал носом, а у поварих выступили слезы на глазах.

— Вы только поглядите на нее! — шептали они, — как красива эта девушка! Не хуже королевы! Не правда ли, она похожа на королеву?

Три старушки свернули с большой дороги, медленно побрели по лугу и подошли так близко ко дворцу, что можно было их разглядеть. Они в самом деле походили на нищенок, до того изношена и безобразна была их одежда.

Старушки шли, надвинув капюшоны на глаза, сгорбившись, тяжело опираясь на посохи. Их широкие плащи развевались на ходу; они громко разговаривали между собой на чужом, непонятном языке.

— Вот, возьмите, возьмите, — сказал главный повар, протягивая им в окно каравай хлеба. — Берите и скажите Лене спасибо за угощение!

В эту самую минуту из ближнего леса донеслись звуки рожка, лай собак и топот копыт. Это возвращалась во дворец королевская охотничья свита. Охотники поскакали напрямик по лугу, не обращая внимания на овец, которые шарахались в стороны. Впереди скакала сама королева. Хороша была она, что правда, то правда. Придворные говорили ей, что краше ее не сыскать во всем королевстве, и лжи в этих словах была лишь самая малость. Правда и то, что она была ужасно злая. За спиной придворные называли ее самой злой женщиной в семи королевствах, и в этом не было ни капельки вранья.

Главный повар увидел королеву слишком поздно, он стал белее своего колпака и отпрянул от окна. Но королева уже заметила его.

— Это что еще такое, — закричала она, — никак ты раздаешь нищим королевский хлеб?

Она подъехала к трем старухам и бросила на них грозный взгляд.

— Что это за сброд? И не стыдно вам слоняться возле моего дворца и клянчить милостыню у моих слуг?

— Мы пришли не просить милостыню, — сказала одна из женщин, — а раздавать дары.

Королева засмеялась громко и насмешливо:

— Вы только послушайте этих побирушек! И кому же вы собираетесь раздавать свои драгоценные подарки?

— Тому, кто их достоин, — ответила другая женщина.

— Подумать только! — воскликнула королева. — И кто же их достоин?

— Не ты, королева, — ответила третья.

Тут королева подняла хлыст, чтобы ударить их, но хлыст сломался пополам.

— Травите их собаками! — приказала она слугам.

Но собаки не стали слушаться, поползли назад, попрятались за спины слуг.

— Вон из моего королевства! — закричала королева в диком гневе. — И не смейте попадаться мне на глаза!

— Когда чаша терпения переполнится, — сказала первая женщина, — ты увидишь нас снова. Тогда придется тебе за все ответить.

— Я велю заковать вас в железо, будете чахнуть в темнице глубоко под землей! — не унималась королева.

— Когда придет пора, — отвечала другая, — мы залечим нанесенные тобой раны.

— Чтоб вам пусто было, чтоб вас мучили злые сны, чтоб вас извели чума и все болезни на свете! — закричала обезумевшая от злости королева.

— Когда час пробьет, — сказала третья, — ты сама станешь злым сном.

Потом незнакомки медленно прошли сквозь толпу, и ни у кого не поднялась рука --">