Максим Юрьевич Терехов - Откуда растёт радуга

отдых был явно испорчен, и она  решила создавать базу в лесу. По одной из кротовых нор мышка выбралась за забор.  В лесу  оказалось много пищи и  других весёлых мышек, с которыми Бобоське удалось подружиться.  Здесь она прожила всё лето. А когда наступила осень, она увидела, что хозяева собираются уезжать в город. По своему подземному ходу она проникла под крыльцо.

         -Мышки летом должны жить в лесу, не так ли? – услышала она голос Брыськи. Та выросла и поумнела за лето. Бобоська даже не знала, что с ней можно поговорить.

         -Ну, прощай моя дорогая, – томно процедила Брыська. – Надеюсь, больше не увидимся. Ты была достойным противником! – и кошка просунула в щель лапу без выпущенных когтей и дружелюбно мяукнула.

          -Прощай, сказала Бобоська. Но лапу пожать не решилась. Кто их знает, этих кошек…  В  эту зиму она всё-таки вышла замуж, вывела в доме мышат и благоразумно всех увела жить в лес до приезда хозяйки с кошкой.

Кузя и Карась

       День выдался, как обычно. Каким-нибудь  знаменательным событием или, паче чаяния, бедой  даже и не пахло.  На голубом  небе не было  облаков, а обленившийся от жары грозный  чёрный кот Гром не гонял собак. В избе семьи Кузнецовых было тихо. Вода была принесена с речки и налита в бочки  для вечернего полива огорода, а в печи уже стоял чугунок щей, дожидаясь прихода мужчин к обеду.

      Мужиков в семье было двое –  отец  и сын Кузнецовы. Отца звали Степаном, а сына Кузей. Виски Степана уже посеребрила седина, а у Кузи борода и усы едва начинали пробиваться. Он был поздний, вымоленный у Бога ребёнок. Мама Кузи – Любушка –  души в нём не чаяла и всегда заступалась, когда горячий по натуре Степан начинал бранить Кузю за какой либо промах. А ругаться  Степан  ох, как любил! Его сметливый мужицкий глаз всё время находил в их вообще – то  справном крестьянском хозяйстве мельчайшие недостатки. Доставалось и Любушке, и Кузе. И если Любушка, по женской кротости, могла стерпеть гневные бури Степана, то Кузя обижался на отца всё больше и больше. Отец многому научил Кузю, но тот  чувствовал себя недоделанным из – за постоянных попрёков .

         В этот день отец позвал его на рыбалку. Вдвоём они сидели на берегу реки и смотрели на поплавки. Рыба  ушла куда-то по своим делам и наживкой особо не интересовалась. Степан начинал про себя злиться,  обедать постными щами ему не хотелось.  И тут первая рыбка дёрнула Кузин поплавок.

      -Тяни! – истошно закричал Степан. От этого крика  задремавший  Кузя вздрогнул  и резко потянул  удочку. Попавшийся было на крючок,  карась полетел обратно в воду. Ну, бывает такое даже у опытных рыбаков.  Так нет, разобрало Степана!

– Кто так подсекает? Чему я тебя учил? – закричал он на Кузю.

– Да я ж не нарочно! –  оправдывался Кузя.

– Эх ты ,ненарочно! –  сказал Степан и отвесил сыну подзатыльник.

      Этого для самолюбия Кузи было уже много. Драться он с отцом был не приучен, а вот голос возвысил.

– Вы, Батя,  всё по мелочам дерётесь  да шумите.  Думаете, и  управы на, Вас нет.  А я вот возьму и уйду от, Вас.

– Это куда же ты уйдёшь? –  опешил от такой отповеди Степан.

– В лес уйду, решительно сказал Кузя и, смотав удочку,  смело  зашагал в чащу.

– Ничего, ничего, к обеду вернёшься!  – прокричал ему вслед  отец ,  взял пустое ведро и пошёл домой. Клёва сегодня не было, и сорвавшийся у Кузи карась мог стать единственным утешением неудачной рыбалки.

– Проголодается и вернётся. Ишь ,  обижаться  вздумал! – ворчал Степан, раздражённо шагая к дому. Жену и сына он любил, но ругал их постоянно. Характер был у него сложный и задиристый. Изба Кузнецовых стояла на отшибе и с соседями они общались мало, во многом из – за ершистости того же Степана.

       А Кузя тем временем шёл по лесу, не разбирая дороги. Обида душила его. Слёзы так и наворачивались на глаза.

– Ишь  ты, мальчика для битья себе нашёл! – говорил Кузя неведомо кому.

– У меня вон борода уже растёт, думал он, ощупывая свой подбородок. А борода между тем начинала расти сильнее.  Кузя шёл и пытался хоть немного утихомирить свой гнев. Возвращаться домой к отцу он не хотел.  Когда он чуть – чуть поостыл, его мысли приняли более спокойное течение.

– Жить буду недалеко от воды, – думал Кузя. Спички в кармане есть, отец приучил носить, нож в кармане, да и удочка пригодится. Эх, ведро надо было прихватить, –  думал он, срезая пару --">