Джеймс Барри - Питер Пэн и Венди

семнадцать шиллингов^[1] дома и два шиллинга шесть пенсов на службе; я могу отказаться от кофе на службе — скажем, десять шиллингов долой, — получается два фунта девять шиллингов шесть пенсов. Да у тебя восемнадцать шиллингов и три пенса, итого три фунта семь шиллингов девять пенсов. На книжке у меня пять фунтов. Итого восемь фунтов семь шиллингов — кто это там ходит? — восемь… семь… девять… — не мешай мне, милая! — да ещё фунт ты одолжила соседу — молчи, дорогая! — значит, ещё фунт и дорогая в уме… Ну вот и всё! Как я сказал — девять фунтов семь шиллингов и девять пенсов? Да, так и есть: девять, семь и девять. Вопрос теперь в том, сможем ли мы прожить год на девять фунтов семь шиллингов и девять пенсов в неделю?

— Ну конечно, сможем, Джордж! — восклицала она.

Сказать по правде, она просто готова была на всё ради Венди. Но мистер Дарлинг твёрдо стоял на своём. Нет, он был просто великолепен!

— Не забывай про свинку! — предупреждал он её, чуть ли не с угрозой в голосе.

И тут всё начиналось сначала.

— Свинка — один фунт… То есть это я только так пишу, на самом деле, конечно, будут все тридцать шиллингов! Не прерывай меня! Корь — один фунт и пять шиллингов, краснуха — полгинеи^[2]. Итого два и пятнадцать с половиной. Не маши руками! Коклюш — пятнадцать шиллингов…

Так оно и шло, только результат каждый раз получался иной. Но в конце концов Венди всё-таки в семье оставили. Свинку свели до двенадцати с половиной шиллингов, а корь и краснуху посчитали заодно.

Такое же волнение царило в доме и по поводу Джона, а Майклу пришлось и совсем туго. Но и он был в конце концов принят в семью. И вскоре всех троих можно было увидеть на улице: они чинно шли рядком в детский сад мисс Фулсом в сопровождении своей няньки.

Миссис Дарлинг любила, чтобы в семье был порядок, а мистер Дарлинг хотел, чтобы у них всё было, как у людей, так что, конечно, у детей была нянька. Но так как Дарлинги были бедны (ведь дети выпивали столько молока!), в няньки они взяли собаку ньюфаундлендской породы, по кличке Нэна. У неё не было хозяев до тех пор, пока её не наняли Дарлинги. Она была собакой строгих правил и всегда относилась к детям с большим вниманием. Дарлинги познакомились с нею в Кенсингтонском саду, где она проводила большую часть своего свободного времени, заглядывая в детские коляски. К немалой досаде нерадивых нянек, она бежала за ними до самого дома и жаловалась на них хозяйкам.

Нэна оказалась просто сокровищем. Как строга она была во время купания! А ночью мгновенно вскакивала, стоило кому-нибудь из детей подать голос. Разумеется, её конура стояла в детской. И она как-то сразу понимала, когда на кашель можно не обращать внимания, а когда нужно обвязать горло шерстяным чулком.

Всем лекарствам она предпочитала старинные средства, вроде настойки из ревеня, а когда при ней заводили разговор о микробах, она только презрительно фыркала. В детский сад она провожала детей по всем правилам: пока они вели себя хорошо — степенно шла рядом, а стоило кому-либо отбежать в сторону — живо возвращала его на место.

Если у Джона в этот день был футбол, она никогда не забывала его свитер, а на случай дождя всегда носила в зубах зонтик. В детском саду мисс Фулсом внизу была комната, где няньки ждали детей, когда приходили за ними. Няньки сидели на скамейках, а Нэна лежала на полу — вот и вся разница! Они притворялись, что не замечают её, потому что она ниже их по своему положению, а она презирала их болтовню.

Нэна не любила, чтобы в детскую заходили гости, но если уж этого было не избежать, она мигом срывала с Майкла нагрудник и надевала другой, с голубыми лентами, обдёргивала на Венди платье и прилизывала Джону волосы.

В детской царил образцовый порядок, — мистеру Дарлингу это было хорошо известно. И всё же он с тревогой думал о том, что скажут люди. Ведь он должен был помнить о своём положении в обществе.

Была у него и другая причина для беспокойства. Иногда мистеру Дарлингу казалось, что Нэна не восхищается им.

— Она от тебя просто без ума, Джордж! — уверяла его миссис Дарлинг и подавала знак детям, чтоб они были с отцом поласковее.

Тут дети поднимали такой шум и крик, что мистер Дарлинг забывал все свои сомнения. Даже маленькая служанка Лиза, которая тоже жила у Дарлингов, принимала участие в этом веселье. В своей длинной юбке и белоснежном чепчике она выглядела просто крошкой, хоть и клялась, когда её брали в дом, --">