Элеонор Фарджон , Игорь Ильичёв (иллюстратор) - Седьмая принцесса. Сказки, рассказы, притчи

в один прекрасный день станут
моими. Так чего же ты, Нянюшка, спрашиваешь?
Разве мне нечем гордиться?
- Да уж,- отвечаю,- твоя правда. Ты, вид­
но,

такая

уродилась.

Однажды отправились мы с инфантой ка­
таться в золотой карете, запряжённой белой
кобылой и чёрным жеребцом. В деревушке
неподалёку от города увидели пекарню, а у по­
рога - простолюдинку с голым младенцем. Мла­
денец раскудрявый, румяный, как ягодка, хохо­
чет у матери на руках. А мать подкидывает его
вверх

и

О,

припевает:

Боже

веJiикий,

мне есть

чем

гордиться!

В Кастилье со мною никто не сравнится!
Вы булки едали вкуснее, чем наши?
А сына видали милее и краше?

Выглянув из окошка кареты, инфанта послу~
шала

песенку,

и

глаза

её

гневно

вспыхнули.

Она выпрыгнула на землю, подскочила к жен­
щине

и

закричала:

Ты лжешь! Это со мной никто в Настилье
не сравнится! Я испанская инфанта, наследница
короля! Это тебе не булки печь и детей рожать!
Женщина счастливо засмеялась, сверкнув
красивыми белыми зубами:
- Нет, милая барышня, одно дело простую
булку испечь, другое дело - самую лучшую. Да
и ребёночка такого ни у кого нет! Правда,
солнышко моё? - и она поцеловала складочки

-

на

шее

младенца.

Всё ты лжёшь! - закричала гордая ин­
фанта. Прыгнула обратно в карету, велела куче-

-

27

ру ехать домой да погонять лошадей. Во дворце
направилась прямиком на кухню, потребовала у
остолбеневшей поварихи миску с мукой, плесну­
ла туда воды, скатала большой тугой шар, по­
шлёпала его маленькими сердитыми ручками и
приказала

поварихе

будет готов

-

сунуть его

в

печку,

а

когда

подать королю-отцу на ужин. Ве­

чером все уселись за стол. И на блюде внесли
булку. Вы бы видели эту булку! Твёрдая, точно
камень.

Что это? -испуганно спросил испанский

-

король.

- Булка тебе на ужин,- гордо провозгла­
сила инфанта.- Я её сама делала.
Сперва король попробовал разрезать булку
ножом. Потом - разрубить мечом. Наконец он
расхохотался и сказал старшему хлеборезу:
- Отошлите-ка булку главнокомандующе­
му,

пусть

ляет

в

сунет

в

пушку

вместо

ядра

и

стре­

марокканцев.

Покраснев, надувшись, точно индюшка, ин­
фанта вышла из-за стола и удалилась, задравши

нос кверху. Ужинать вовсе не стала и утешать
себя не позволила. Поутру сказала, что поедет
кататься одна. Я-то видела, что она всё ещё го­
рюет, и собралась было с ней ехать. Только она
меня не взяла. Каждое утро, целый месяц
кряду, уезжала она куда-то в своей роскошной
карете, а куда - неизвестно. Мы и кучера спра­
шивали,

но

он

признался,

что

ему

велено

дер­

жать язык за зубами.
И вот однажды, за ужином, когда король
и инфанта уселись за стол, на золотом подносе
внесли
новую
булку.
Свежая,
ароматная,

ровно золотистая, с румяной корочкой! Король
тут же отрезал кусок и съел, даже без масла,
до последней крошки.

28

- Какой хлеб! Какой вкусный хлеб! Я такой
булки в жизни не едал!
Испанская инфанта снова покраснела, но на
сей раз - от радости.
- Я сама испекла её, папа. Своими руками!
У меня пока ещё выходит не та'К хорошо, как
у жены пекаря, но она говорит, что когда-нибудь
я испеку самую лучшую булку во всей Испании.
Король крепко обнял и поцеловал инфанту:
- Я горжусь дочерью, которая печёт такие
чудесные булки.
И н фанта стояла гордая, я её такой гордой и
не

видела

прежде.

Зато после, много лет спустя, увидела я мою
инфанту гордой пуще прежнего. Она послала за
мной, чтоб я её первенца нянчила. Замуж она
вышла за французского короля, и мы не виделись
с самой

свадьбы. Инфанта встретила меня на
пороге дворца. Я обняла её и, конечно, спросила:
- Ну что, милая, каков твой младенец?
- Ой, Нянюшка! - воскликнула она радостно.- Я самая гордая женщина на свете.
У меня самый-самый лучший сын! Ведь этим
можно гордиться, правда?

НЕУЖТО ЛЮДИ ТАИ
ГЛУПЫ?·

.
1:
.

~

1

1

ы

только посмотри! - восклик­
нула Старая Нянюшка, взяв в
руки

пару толстых

серых чулок

.

Впрочем, чулки в них угадать
было трудно, они скорее напоми­
нали
старые
лохмотья.- --">