Эрих Кестнер - Мальчик и девочка из спичечной коробки

этом
просил?
— Максик, конечно, кто же ещё! Он прислал мне длиннющее письмо, аж на десять страниц величиной с почтовую марку. Я чуть глаза не сломал.
— Но почему он не мог продиктовать письмо Розе Марципан,
и она бы напечатала на машинке?
— Не мог!
— Это почему же?
— Потому что она ещё не встаёт. Она ведь только что ребёнка родила, мальчика.
— Вот так новости! — закричал я. — И как назвали?

4

— Пока никак. Роза хотела Даниэлем, а Йокус — Фердинандом.
Ну а Максик вообще тако-о-ое предложил!
И Эрих расхохотался.
— Хм, боюсь даже подумать.
— Папашу зовут Йокус фон Покус, вот Максик и посоветовал назвать сына Йоксик фон Поксик.
— Ну и Максик, ну и шалопай, — улыбнулся я. — От него всего можно ждать.
Эрих прямо покатывался со смеху. И успокоился, только когда
я ему строго сказал:
— А кто будет хохотать, останется без лимонада.
Лимонад Эрих пил у меня в кабинете. Он расхаживал вдоль полок
и изучал названия книг. Как вдруг остановился и со всей силы хлопнул себя по лбу.
— Эх, старость не радость, — пробормотал он с досадой.
— Не опережай события, — заметил я. — Сначала идёт юность.
— Нет-нет, у меня старческий склероз, это точно. Опять забыл
самое главное!
— Ну, ну, не горюй, подростки-старички — тоже люди, — утешил
его я. — Впрочем, интересно: о чём ты забыл на этот раз?
Эрих допил лимонад, поставил стакан на подоконник, набрал побольше воздуха, словно собирался декламировать Шиллера, и произнёс:
— Максик пишет, что в прошлом году вы ему обещали продолжить историю о Маленьком Человеке…
— Было дело, — сказал я. — В Швейцарии, в городке Лугано.
На лет­ней террасе. Рядом со мной сидели Йокус и Роза Марципан.
А ещё миссис и мисс Симпсон. Мы пили персиковый крюшон. Светила
полная луна. Внизу над морем пускали фейерверк, вокруг всё шипело и трещало. Небо и вода переливались всеми цветами радуги.

5

Зрелище было чудесное. Когда фейерверк потух, Йокус включил
свет, и тут мы обнаружили, что Максик исчез. Оказывается, в темноте он забрался на край моего стакана, но не удержался и свалился
внутрь. Он промок до нитки, слегка опьянел, и от него ещё три дня
несло персиковым крюшоном.
Эрих Шустрик в изумлении смотрел на меня.
— Ну и память, вот это да! — проговорил он почтительно. — Я думал, такая бывает только у слонов.
— Ты мне льстишь, — сказал я. — В тот вечер я действительно
обещал ему написать вторую книгу. Неужели он думает, что я не сдержу слова? Хорош!
— Ну… я, конечно, не знаю, — промямлил Эрих. От смущенья
у него покраснели уши. — Вдруг он вообразил, что вы только и люби­
те, что глазеть в окошко или прохлаждаться в кафе… или бродить по
го­роду и изучать витрины и чужие заборы…
— Неужто он считает меня лодырем? — перебил я Эриха.
— Слово «лодырь» в его письме ни разу не встретилось, — заверил Эрих. — Слово «лентяй» тоже. Клянусь своим ранцем.
— Верю, но словечко «лениться» туда всё же затесалось, а?
— Может, и так. — Эрих пожал плечами. — Правда, Максик выразился очень изящно: «Боюсь, наш любимец муз слегка разленился».
Тут я не выдержал и рассмеялся. Эрих с облегчением последовал
моему примеру.
— Когда думаете начать? — спросил он чуть погодя.
— А я уже начал, — гордо заявил я и так выпятил грудь, что аж
рёбра захрустели. — Первая глава уже готова, вон лежит на столе.
Да и пишущая машинка ещё не остыла.
Глаза Эриха засветились любопытством.
— Можно глянуть одним глазком?
— Ни в коем случае. Никогда не даю читать незаконченные вещи.

6

— Жалко! Ох, как жалко! — запричитал Эрих и так и впился глазами в мой стол. — Ведь теперь Максик может подумать, что вы мне
её не показали, потому что у вас там не первая глава, а неизвестно что!
— Эрих Шустрик, — произнёс я с достоинством. — Ты просто невыносим. Теперь я понял, что пригрел змею на груди. Да ещё угощал
её свиной отбивной и холодным лимонадом.
— Может, мне уйти? — спросил Шустрик уныло.
Я покачал седой головой.
— Уходить не надо. Но в наказание тебе придётся прямо сейчас
прочесть первую главу из второй книги о Маленьком Человеке.
И тут — раз! — Эрих подлетел к столу, схватил лежащую там стопку бумаги и громко, с выражением, начал: «Глава первая. Поли­цей­ский
комиссар Штейнбайс бьётся о стену. Навязчивая идея Бернгарда…»
— Можно потише? — прервал я его с раздражением. — Я и так
знаю эту главу почти наизусть.
Пока Эрих читал, я курил и смотрел в --">