Элеонор Фарджон - Хочу Луну!

мужчина, как все, а все мужчины поклялись Первого Апреля бросить работу.

— Почему? — спросили полковники, гневно прихлопнув шпорами.

— Потому что, пока королевская Кухарка не начнёт готовить для Короля, все женщины в королевстве не станут готовить для мужчин, а на пустой желудок ни один мужчина не станет работать.

Полковники доложили об этом Генералу, и Генерал, тряхнув сердито своими орденами и медалями, пошёл сказать Королю, что надо немедленно вернуть королевскую Кухарку.

Король немедленно послал за Кухаркой. Она пришла на кухню, увидела, что на плиту всё ещё капает вода, а стало быть, разжечь огонь будет невозможно, и сказала:

— Видите, плита не горит, значит, я не могу готовить и ухожу.

— Постой! — сказал Король и приказал своему Генералу: — Арестуйте мою Кухарку!

— Не могу, ваше величество, — сказал Генерал.

— Как так? — изумился Король.

— С одной стороны, я — королевский Генерал, что верно, то верно. Но в то же время я — мужчина, и пока моя жена не начнёт меня кормить, я не могу работать.

— А как же будет с арестованными? — спросил Король. — Сегодня их должны наказать!

— Придётся им остаться безнаказанными, потому что никто в королевстве не работает и некому их наказывать.

— Но это же светопреставление! — воскликнул Король.

И тут в самом деле началось светопреставление, или, как говорят учёные, затмение Луны.

Солнце зашло на востоке, собаки замяукали по-кошачьи. Звёзды спустились с неба и пошли гулять по Земле, часы в полдень пробили полночь, Ветер подул совсем не в ту сторону, петух прокричал своё кукареку Луне, и Луна взошла над Землёй, но не той стороной — не серебряной, а тёмной, почти совсем-совсем чёрной.

И тут открылась дверь, и в приёмную Короля вошла королевская Дочка, прямо, как была, в ночной рубашке.

НОЧЬ ПРАВА

Король бросился к ней, прижал её к сердцу и спросил:

— Доченька, где ты пропадала?

— Я сидела на дымовой трубе, па, — ответила Дочка короля.

— Зачем же ты сидела на дымовой трубе, моя крошка?

— Мне хотелось достать Луну, — ответила принцесса. — Она такая красивая, такая круглая, вся серебряная.

Но тут Нянька схватила Дочку короля за руку и потащила вон из комнаты.

— Ах, неслушница — сердито ворчала она, — да у тебя вся рубашка промокла. Что ты делала?

— Я плакала, — ответила Дочка короля, — всю ночь и весь день, всю ночь и весь день и промочила рубашку.

— И рубашку, и крышу, и дымовую трубу… — сердилась Нянька.

— И плиту! — воскликнула тут Кухарка.

Она бросилась бегом на кухню прямо к плите. Теперь на плиту ничего не капало, и Кухарка быстренько разожгла огонь и принялась стряпать.

А Король хлопнул в ладоши и сказал Генералу:

— Теперь нам не придётся арестовывать Мальчишку, который чистит королевское серебро.

— Почему? — спросил Генерал.

— Потому что он не крал Дочь короля, — сказал Король. — И можете отпустить всех, кого посадили в тюрьму и должны были строго наказать.

И вот все вышли на свободу: и Бродяга, и девятнадцать весёлых моряков, и Няня с ребёнком в коляске, и продавец, и сорок три продавщицы, и сто восемнадцать покупателей, и четыреста двадцать три корреспонденте, и девятьсот семьдесят пять пассажиров, которые хотели прогуляться за город, и две тысячи триста четырнадцать любителей увлекательных романов про загадочные происшествия. Словом, все-все.

И тогда Король сказал своей Дочке:

— Я не буду на тебя сердиться, если ты мне дашь одно обещание.

— Какое? — спросила Дочка.

— Никогда больше не плакать о Луне.

— Не буду! — пообещала Дочка короля. — Луна мне больше не нравится. Она, оказывается, вовсе не серебряная, а совсем-совсем черная. А что у нас сегодня на обед?

«А что у нас сегодня на обед?»

Этот вопрос быстрее молнии облетел всё королевство, и быстрее молнии женщины принялись за свои горшки и кастрюли, а мужчины за свою работу, и Солнце снова взошло с востока, часы в полдень пробили двенадцать, собаки залаяли, кошки замяукали, а Ветер подул куда --">