Юрий Олиферович Збанацкий - Морская чайка

головой, сверкало солнце. Море переливалось миллионами мигающих огней, словно там трепетали крылышки золотых мотыльков. Все море испещрили белые, зеркальные полосы, и оно было голубое, как небо, нет, еще голубее, потому что чуть затуманившееся небо заметно отличалось от моря на горизонте.

Внизу, под высоким утесом, расстилалась широкая поляна, на ней поселок, а дальше — еще один утес, за которым играли, набегая на берег, морские волны.

К морю тянулась неширокая деревянная лестница. По ней мы быстро спустились вниз, в поселок, и очутились на узенькой улице. По обеим сторонам стояли небольшие рыбачьи домики, зеленели виноград и акация. Здесь пахло рыбой, мокрыми сетями и морем.

На нас с любопытством смотрела через заборы детвора. Нам вслед лаяли две собаки: одна — маленькая, черная, с белым пятнышком на лбу, а вторая — овчарка. Какой-то мальчуган поощрял собак:

— Тузик! Тузик! Рекс! Взять его, взять!

У собак, по-видимому, не было особого желания трогать меня. Они лаяли, но ближе подбежать боялись.

И вот мы в бабушкином дворе. Едва ступив за калитку, бабушка всплеснула руками:

— Так и знала! Уже его понесло. Он уже в море. Не мог хоть минутку еще обождать. И что это за человек? И что за демон такой?

— Да хватит уж, — просит мама. — Им же на работу нужно.

Как видно, моя мама и дедушку, и бабушку жалела.

— Ну да, ему нужно. Все ему нужно!

Пройдя маленький дворик, мы вышли на еще более крошечную открытую веранду. И только поставили свои вещи на пол, как с моря донесся громовой голос:

— Ге-гей! Здравствуй, Оксана!

Это уже дедушка с мамой здоровается.

Посмотрел я на море, а там — лодка. Такая большая-большая! Мотор ее стрекочет, вода за кормой бурлит, пенится. А в самой лодке — мой дедушка: высокий, усатый, в широкополой шляпе. Стоит и рукой машет:

— Будь здоров, Даня!

— Здравствуйте, дедушка! — кричу я в море.

Кричу громко: так, что чайки от испуга взлетают в небо.

— Вечером вернусь! — доносится дедушкин голос с моря.

— Возвращайтесь, дедушка!

Лодка удаляется, а я, скинув майку и брюки, мчусь к морю.

ЗНАКОМСТВО

Море спит. Точь-в-точь, как человек. Высоко вздымает грудь, похрапывает сонно, лениво.

Так и кажется: станешь возле него, крикнешь во весь голос, и оно мигом проснется.

Но так только кажется. Когда море спит, уже никакая сила не разбудит его.

Пускай хоть тысяча человек горланит на берегу, его это не тревожит. Спит себе, и все. Хлюпает волнами у камней, плещется тихо, дремотно, разнеженно.

Я не очень долго присматривался, как оно спит. Постоял немного и — бултых в воду. Просто с головой, на самое дно. Даже колени о камень ушиб.

Если б вы знали, что за чудо — морская вода в июле! Солнце палит нестерпимо, даже дышать невозможно; пот с тебя льется рекой, спина зудит, и просто кажется, что ты не по земле ходишь, а по раскаленному железу ползешь. И вдруг тебя с головы до ног обдаст бархатистая, прозрачная и прохладная морская вода. Красота! Красота неописуемая! Кажется, что так всю жизнь можно плескаться в воде, не вылезая на берег.

Воображаю, как хорошо живется рыбам в воде! Потому-то они и не выплывают на берег. Вот только если кто-нибудь крючком зацепит и насильно вытащит.

Купаюсь я себе и купаюсь, не слышу даже, что мама окликает меня. А она предупреждает, чтобы не заплывал далеко.

— Смотри в Турцию не заплыви! — шутит она.

А на кой леший мне Турция? Капиталисты мне нужны, что ли? Еще начнут эксплуатировать меня с самого детства.

— Не нуждаюсь я ни в какой Турции, — кричу я маме. — Мне и здесь не тесно.

Плавал я до тех пор, пока не устал. А плаваю я хорошо. Руками гребу, ногами болтаю, да так, что брызги в небо летят. Там, дома, в Белоруссии, у нас речушка есть, Птич называется. Я ее вмиг переплываю. Ну, а море все равно не переплывешь, поэтому я далеко и не плыву, мне и возле берега неплохо. Закрою уши и нос руками да как нырну в воду! Это дело я уже как следует освоил. Нырну и либо сижу под водой, либо ногами болтаю — плыву.

Долго я так нырял, пока воды не наглотался. Затем вылез на берег и начал разглядывать море. Далеко-далеко, в том самом месте, где море с небом сливается, плыл какой-то пароход. Маленький-маленький. Я сначала подумал, что это дедушкин баркас. Когда же пригляделся получше, увидел, что на пароходе настоящая труба и дым позади стелется. Тогда я схватил камушек и бросил в пароход, хотя знал, что это напрасная --">