Дик Фрэнсис - 1987, Горячие деньги

хоть и справедливые слова так и оставались непрощенными до самой ее смерти. Да, судя по всему, и после. Хотя в этот октябрьский вечер, возможно, дело сдвинулось с мертвой точки.

Я, Ян Пемброк, пятый из девяти детей своего отца, вынес из детства слепую, безрассудную любовь к нему, несмотря на грозовые годы непрерывных семейных скандалов, благодаря которым я навсегда заработал невосприимчивость к разговорам на повышенных тонах и хлопанью дверьми. Мое воспитание было совершенно беспорядочным и бессистемным. Какое-то время я проводил у матери - это были безрадостные, горькие дни.

Но по большей части я переходил от одной жены моего отца к другой вместе со всем домом, как часть обстановки. Отец одаривал меня непредсказуемой, но совершенно искренней привязанностью. Точно так же он относился к своим собакам.

Только с приходом Куши, его четвертой жены, в доме воцарился мир. К тому времени мне было уже четырнадцать, я успел устать от такой жизни и цинично ожидал, что не позже чем через год после свадьбы снова начнутся склоки и ругань.

Но Куши оказалась совсем другой. Из всех жен отца только Куши стала для меня настоящей матерью. Именно она разбудила во мне чувство собственного достоинства. Она выслушивала меня, ободряла и давала добрые советы. У Куши родились близнецы, мои сводные братья Робин и Питер, и казалось, что Малкольм Пемброк наконец сумел создать благополучный семейный союз, хотя эту солнечную прогалину и окружали непроглядные чащобы в виде отставных жен и обделенных потомков.

Я вырос и оставил отцовский дом, но часто заходил в гости, зная, что мне всегда будут рады. Малкольм и Куши так и жили бы счастливо до глубокой старости, но, когда Куши исполнилось сорок, а близнецам - по одиннадцать, они попали в аварию. На них налетел какой-то лихач и снес их машину с проезжей части под откос, на скалы. Куши и Питер погибли сразу. Старший из близнецов, Робин, получил тяжелое повреждение мозга. Я был тогда далеко. А Малкольм работал в своем кабинете, где его и нашли полицейские. Он узнал о несчастье и почти сразу сообщил мне. В то пасмурное утро я понял, что такое горе. Я до сих пор оплакиваю их, всех троих. Эта утрата невосполнима.

Когда позвонил Малкольм, я, как всегда перед сном, глянул на их светлые, счастливые лица - они все трое улыбались мне с фотографии в серебряной рамке, что стояла на комоде. Робин и сейчас живет - точнее, существует - в постоянной безмятежной полудреме, в доме для инвалидов. Я временами захожу проведать его. Но Робин теперь совсем не похож на этого мальчишку с фотографии. Он стал на пять лет старше, выше ростом. А глаза у него теперь совершенно пустые.

Я никак не мог понять, чего, собственно, Малкольм может от меня хотеть. Он был очень богат. У него хватило бы денег, чтобы купить все, что ему нужно. Кроме, пожалуй, всего Форт-Нокса целиком. Я не мог себе представить ничего такого, что способен был сделать для него только я, и никто другой.

Значит, Ньюмаркет. Аукцион.

Я работал помощником тренера скаковых лошадей, а потому очень хорошо знал Ньюмаркет. Но что общего между Ньюмаркетом и Малкольмом? Малкольм никогда не занимался лошадьми, он делал ставки только на золото. Он сделал себе состояние за счет нескольких необычайно удачных махинаций с перепродажей увесистых желтых брусочков, и потому несколько лет назад по поводу моего выбора профессии сказал только: «Лошади? Скачки? Великий Боже! Ну, что ж, если это как раз то, что тебе нужно, мой мальчик, - давай, пробуй. Но не думай, что я хорошо разбираюсь абсолютно во всем». И, насколько мне известно, сейчас мой отец интересовался лошадьми не больше, чем тогда, - то есть не замечал их существования.

Малкольм и аукцион породистых лошадей в Ньюмаркете - понятия несовместимые. Во всяком случае, тот Малкольм, которого я знал.

На следующий день я приехал в тихий городок в Суффолке, основой процветания которого был королевский спорт. В беспорядочной толпе целеустремленных, куда-то спешащих людей своего отца я отыскал сразу. Малкольм стоял на площадке перед зданием, в котором обычно проводился аукцион, и внимательно изучал каталог.

Он совершенно не изменился. Седые, аккуратно зачесанные волосы; дорогое пальто до колен из коричневой викуны, угольно-черный деловой костюм, шелковый галстук, элегантные черные туфли - самоуверенный столичный делец на фоне небрежной и утонченной провинции.

Погода стояла чудесная, воздух был необычайно свежий и прозрачный, --">