Уйда - Степь

Уйда
Степь

Английская писательница Уйда родилась в 1840 году, умерла в 1909 году. Отец её был француз, мать англичанка. Настоящее её имя - Луиза Раме. Уйда - это имя вымышленное, псевдоним, которым писательница подписывала свои произведения.В юности она жила в Лондоне. Впоследствии поселилась в Италии, где провела большую часть своей жизни.Первый роман Уйда появился в печати, когда ей было двадцать лет. Она написала много книг для взрослых и для детей. В большинстве своих произведений, особенно произведений, написанных для детей, Уйда с искренним сочувствием и симпатией описывает жизнь людей обездоленных и бедных.

- Ты должна молчать, Пальма, если с тобой заговорят,сказала ей мать. - Ты не должна отвечать, о чём бы тебя ни спрашивали. Ни на один вопрос. Ни на один, слышишь? Лгать не надо, но и правду не надо говорить. Что бы ни говорили, что бы ни делали, - молчи, молчи. Понимаешь, радость моя?

- Понимаю, - ответила Пальма.

Это была рослая, крепкая для своего возраста десятилетняя девочка, лёгкая и гибкая, как стебель бамбука в их старом саду. У неё были золотистые вьющиеся волосы. Цвет её лица походил на снег на Ломбардских Альпах, озарённых лучами восходящего солнца. Тёмные, широко раскрытые глаза смело глядели из-под прямых бровей.

Она коротко ответила своей молодой матери:

- Понимаю.

Её мать, Сильвия Долабелла, с тоской взглянула на девочку. Ей страшно было доверить драгоценное сокровище такому хрупкому созданию.

- Жизнь папы в твоих руках, - прошептала она.

Пальма кивнула головой. Её глаза сверкнули нетерпением, словно она подумала: "Зачем повторять одно и то же?" Девочка была скупа на слова.

- Не будь такой суровой, милочка, - сказала Сильвия Долабелла. - Ты ещё совсем маленькая, а мне приходится взваливать на тебя такую тяжесть. Сердце у меня разрывается.

Пальма откинула со лба светлую прядь волос.

- Я маленькая, - возразила она, - но я сильная. Ты должна доверять мне, мама. Он всегда доверял.

Она говорила об отце.

- Я доверяю тебе, моя радость,- ответила мать Но ты так холодна со мной, Пальма! Когда я прижимаю тебя к сердцу, мне кажется, что ты из бронзы. Со мной ты не такая, как с ним. Его ты больше любишь.

Бедная женщина заплакала.

Девочка покраснела.

- Но ведь тебя я тоже люблю, мама, - сказала она в раздумье. - Только ты хочешь, чтоб я тебе говорила это, а я не умею говорить о таких вещах. Это чувствуют, чувствуют в глубине души.

- Ты странное существо, мне трудно понять тебя, - сказала Сильвия Долабелла, вздохнув. - Ты наслушалась всяких мрачных историй и слушала разговоры, совсем не подходящие для твоего возраста. Шалила бы лучше, как другие дети, и резвилась бы, как ягнята.

До ареста отца Пальмы, Лелио Долабеллы, они были очень счастливы. Но те дни, когда они жили все вместе в го родке Галларате в старом доме, построенном ещё в тринадцатом столетии, казались Пальме и её матери очень далёкими.

Долабелла был ещё совсем молод. Он рано женился на красивой, но довольно ограниченной девушке. По профессии он был адвокат. Всем сердцем, всей душой стремился он облегчить тяжёлую жизнь народа, и простолюдины Галлараты любили Долабеллу. Его статную фигуру, мужественное лицо, звучный, бархатный голос знали по всей Ломбардии.

Публичные речи Долабеллы привлекли внимание властей.

Адвоката, как и многих других его сограждан, арестовали, обвинив в призыве к мятежу против правительства. Вот почему его жена сказала девочке: «Ты должна молчать; не лги и правды не говори».

«Пусть режут меня на куски, всё равно я не скажу ни слова», - подумала девочка.

Старый дом был разорён, словно птичье гнездо, сброшенное бурей. Правда, Пальма с матерью и теперь жили в милом старом прохладном доме с блёстками золота на карнизах и потемневшей от времени росписью на стенах, с большой сводчатой дверью и каменной винтовой лестницей. Остался и зелёный садик, огороженный стенами с бойницами, тенистый от буйно разросшихся лавровых деревьев. Но того, кто был солнечным светом, хранителем и хозяином этого дома, не было с ними.

Никогда не будет больше Пальма сидеть в оконной нише и смотреть сквозь решётку, не идёт ли он. Его шаги не раздадутся на мостовой тихой улочки, его улыбка не осветит мрачной сводчатой лестницы. Даже если он убежит из тюрьмы, если останется жив, сюда он всё равно не вернётся. Пальма знала --">