Джон Диксон Карр - Темная сторона луны

Джон Диксон Карр Темная сторона луны

Глава 1

Темные тучи проносились на фоне луны, еще совсем полной. Остров Джеймс, расположенный при входе в гавань Чарлстон, был окутан теплом калифорнийской ночи. Цветущие жасмин и магнолия добавляли свои ароматы к запахам раннего мая.

Мэйнард-Холл на северном берегу острова смотрит лицом на восток. Боком он повернут к пляжу и морю. Если встать на широкой песчаной дороге, ведущей к парадному входу, вы увидите портик с четырьмя высокими колоннами, белыми и призрачными на фоне центрального фасада, северное и южное крылья из красного кирпича и вздымающиеся вверх два этажа с окнами, посеребренными лунным светом.

Слева от вас, до самой ограды, идущей параллельно дороге, и дальше – за ее пределами – до Форт-Джонсон-роуд, простираются сады. Справа, на север, мимо гладко подстриженной лужайки, протянулась терраса, покрытая белыми, мелко раскрошенными устричными раковинами, между стеной северного крыла Холла и короткой чередой тополей, глядящих на склон пляжа и на воды наступающего прилива.

На расстоянии чуть больше мили, на освещенной луной воде, над длинной темной линией Батареи диагональю поблескивали огни Чарлстона. Но жизнь в этих краях бурлила где-то в другом месте.

В одном конкретном месте…

Прямо за въездными воротами Мэйнард-Холла, где-то ярдах в пятидесяти от парадной двери, возвышались шесть деревьев магнолии, по три с каждой стороны в начале дороги. В тени под этими магнолиями, на мгновение полностью оторванные от всего мира, в отчаянном объятии застыли мужчина и девушка.

Если только вы не были совсем близко, вы и не расслышали бы их шепчущихся голосов. Мужской голос, молодой баритон, контрастировал с легкой, задыхающейся речью девушки. Тяжелый воздух был наполнен страстью, с оттенком какой-то отчаянной безысходности; и вдобавок, что уже менее романтично, москитами. Но москиты, похоже, их не волновали.

Девушка шепнула:

– Милый, этого не следовало делать. Но не останавливайся!

– Знаю, что не следовало бы, – ответил он, – но не могу остановиться; я никогда не могу. – Неожиданно его голос зазвучал громче: – О боже, Мэдж! Если сюда сейчас спустится твой отец!..

– Ш-ш-ш!

– Хорошо. – Голос снова превратился в шепот. – Но если твой отец…

– Папочка? Он не спустится сюда!

– Почему?

– Он не спустится, глупыш, если только ты не начнешь кричать, как секунду назад.

– Я спросил тебя!..

– Потому что он никогда этого не делает, вот почему! – Девушка по имени Мэдж показала на два слабо освещенных окна Мэйнард-Холла. – Он всегда там, наверху, в своих вечных вычислениях. Или сидит на террасе, – она указала направо, – снова со своими книгами и бумагами. Но…

– Что «но»?

– Хорошо! Если ты относишься ко мне, как говоришь…

– Если я к тебе отношусь так! Если!

– Милый, почему мы должны все время прятаться? Почему не сделать так, как мы хотим? Почему бы тебе просто не поговорить с папочкой?

– Потому что я не могу говорить с ним! И ты знаешь, почему не могу, разве нет?

– Ну…

– Ты знаешь почему, не так ли?

– Может быть, но мне все равно.

– А мне не все равно. – Ее спутник снова оживился, хотя на этот раз не возвысил голоса. – Мэдж, послушай! Разве ты только что не слышала машину на дорожке?

– Там нечего было слышать, глупыш! Иди ко мне!

– Думаю, мне лучше уйти. Я могу выскользнуть через боковые ворота на Форт-Джонсон-роуд.

– Сейчас?

– Мэдж, какие у нас сегодня вечером могут быть шансы? Сейчас еще не поздно, ты же знаешь. Кроме твоего отца, где угодно могут появиться люди.

– И мы даже знаем, кто появится завтра, милый. – Тихий, уговаривающий голос, казалось, обволакивал его, заставляя трепетать нервы, словно рыбу на крючке. – Но ты не будешь ревновать к нему, правда?

– Постараюсь. Есть только один человек, к которому я ревную.

– Да? Кто же это?

– Не важно. И мне пора идти, Мэдж. Доброй ночи.

– О, не оставляй меня так! Не оставляй!

– У меня нет выбора, солнце мое. Это ужасно, но у меня нет выбора. Доброй ночи, Мэдж.

С опущенной головой, весь напряженный, он зашагал прочь через тени налево к садам. Мэдж Мэйнард, двадцати семи лет, сделала возмущенный жест, означавший: «Все меня отталкивают!» Еще несколько мгновений она оставалась в тени. Потом, собравшись с духом, вышла на лунный свет.

Ниже среднего роста, с довольно плотной, но хорошей фигурой, она была одета в белое облегающее платье без --">