John Hall - Последняя возможность увидеть солнце

неудачники, все они – просранные надежды родителей, все они – пока что живы. Они еще да, я уже нет… Еще нет… Пока что да.

Ни мертв, ни жив, еще не жив, уже не мертв. Где-то в состоянии анабиоза, летаргического сна. Затяжного тумана после передозировки. Я здесь, перед жирным священником, который держит зонт, скрывающий лоснящееся сало от дождя. Также он укрывает огромный золотой крест на золотой цепи в три пальца взрослого человека. Шея выдерживает вес божественной благодати благодаря жиру.

Я здесь, в строю нелепостей, преступлений, отчаяния, наркомании и алкоголизма. Я стою в строю и смотрю на того, кто даровал мне холодный кров с обсосанными одеялами и шмотки, которые воняют грешником. Я смотрю на этого человека и вижу, как обилие подбородков содрогается в бесконечном танце, пока он произносит свою речь с довольным видом. Он предвкушает прибыльность сегодняшнего дня. Он запускает систему по полной. Он использует погоду. Он – демон для всех, ангел для меня. Жирный, обрюзглый, сальный, жадный и мерзкий человек, за которым наблюдает бог.

Я слушаю его, а потом иду занять свое рабочее место. В высоких резиновых сапогах, надетых на босую грязную ногу, я иду копать землю, в которую рано или поздно лягу сам. Лягу, сгребу горстки вокруг, а потом спрячусь под ними, став одним из моих соседей.

А пока что я иду с лопатой на плече и слушаю, как дождь разбивается о металл. Слышу, как тяжелые шаги строя чавкают грязью. Слышу, как все они переговариваются, слышу, что они говорят обо мне. Все потому что перед тем, как распустить нас, священник подошел ко мне, по-отцовски обнял и сказал: «Сынок, я верю в тебя как в Бога, которому служу».

«Жирный ублюдок, – думаю я. – Ты служишь только деньгам… Ты любишь только деньги». Я вспоминаю про томик библии, который использую как подставку для кружки. Сильный порыв ветра заставляет меня остановиться и забыть о священнике.

«Новенькие… Завтра будут другие, не эти новенькие. Редко кто остается дольше, чем на неделю», – размышляю я, кидая грязь лопатой.

Дождь становится мелким и еще более мерзким. Ощущение, будто стало холоднее, и уже не капли, а кристаллики бьют по коже. Холодно.

Пот со лба попадает в глаза. Больно. Я весь мокрый. Из-за погоды, из-за работы. Я мокрый и холодный, но мне это нравится.

«Он ненормальный, – слышу я шепот одного из новеньких. – Вы только посмотрите на него!».

Я снимаю толстовку. Мне невыносимо душно. Я чувствую вонь грешника – святого отца. Толстовка отправляется на крест одной из могил поблизости. Капюшон крепко цепляется за верхушку, а злой ветер ноября прибивает ткань, будто Христа, к кресту и загораживает собой фотографию.

Теперь лед впивается в кожу моего тела, холод пронизывает меня. Я вновь беру лопату в ладонь, заполненную кровью от сорванных мозолей. Она стекает вниз по древку, смешивается с грязью, с потом, с моими мыслями и падает в свежевырытую канаву.

«Он ненормальный. Я сваливаю», – раздается все тот же голос и звук упавшей лопаты следом.

– Ублюдок, – начинаю я. – Если ты нуждаешься в деньгах, то ты остановишься, вернешься и проведешь этот паршивый день в нашем обществе.

«Мы – горькие слезы неба», – думаю я.

– Ты вернешься и отработаешь, – говорю я.

– Как ты меня назвал? – голос полный ярости доносится до меня. Мощным ударом я вгоняю лопату по древко в землю и поворачиваюсь на голос. Впервые полностью расправляюсь и смотрю в сторону голоса. Он – ничтожество, он – муха, он – будущий труп. Я об этом думаю и вижу лишь очертание своей цели. Вижу силуэт и мысленно перекладываю его туда, где сейчас мой рабочий инструмент.

– Эй, чувак, не связывайся, – звучит третий. – Не стоит связываться с этим… с этим демоном …

– Ладно, – слышу второй голос, полный страха.–Тебе повезло.

Последние слова сопровождаются скрежетом металла по земле.

Волосы на моем лице и теле впитали холод. Мое тело пронизано ветром ноября. Мне холодно, мне надо работать, если я хочу, чтобы меня сегодня накормили и напоили крепким чаем. Мне надо работать. Надо бросать землю. Надо сделать это быстро. Затем на дно кинуть клеенку. После закидать ее землицей. Все остальное за меня сделает дождь, смешанный со льдом. Мне надо закончить эту и начать новую. Святой отец верит в меня.

Я беру

--">