Вильям Михайлович Вальдман , Наум Яковлевич Мильштейн - Тайна старой монеты

котором плавали яркие рыбешки, и, не говоря ни слова, переставил телефон, а на его место установил этот завораживающий сосуд. Арслан недоуменно следил за действиями друга. Лишь когда Николай с чувством исполненного долга сел и закурил, Туйчиев тихо спросил:

— Что все это значит?

— Первое мероприятие по защите твоей нервной системы, — невозмутимо сказал Николай. — Учти, оно имеет прямое отношение к эмоциям.

— Мне кажется, что кто-то из нас... — Арслан выразительно покрутил пальцем у виска.

— Ты, Арслан, почаще смотри на рыбок, и тебе ничего казаться не будет.

— Может, объяснишь — к чему все это?

— Вот это другой разговор. Объясняю популярно. Ученые установили, что аквариумные рыбки успокаивают нервную систему. Ты у нас в министерстве видел в холле аквариумы? — Арслан утвердительно кивнул. — Ты думаешь, это для интерьера? Глубоко ошибаешься. Работа наших коллег, как тебе известно, требует больших затрат нервной энергии, а рыбки помогают ее восстанавливать. Скажем, ничего у тебя не получается с делом, ты нервничаешь. Несколько минут наблюдений за рыбками, и ты полностью восстанавливаешь работоспособность.

Так и прижились рыбки в кабинете Арслана, а Николай всякий раз, когда входил в кабинет, спрашивал, кивая на аквариум:

— Помогает?

— Еще бы! Только благодаря им держусь.

До назначенной встречи у Зарецкого оставалось еще два часа, но Владимир Константинович Барабанов стал потихоньку собираться: не терпелось похвастаться случайно приобретенной монетой. Вчера он прилетел из Самарканда, куда ездил по делам службы, и вот там два дня назад, когда он направлялся в гробницу Тамерлана, ему на голову упал нетяжелый пушистый предмет. Он остановился и с удивлением обнаружил обыкновенную лянгу, в какие обычно играют мальчишки. Он посмотрел по сторонам, хозяева лянги, их оказалось трое, робко выглядывали из-за огромного карагача. Старшему было лет восемь

«Вот я вам!» — погрозил Барабанов, сжимая в руке пушистый комочек.

Мальчишки стояли на почтительном расстоянии в надежде на милость. Прежде чем вернуть лянгу, Барабанов раскрыл кулак и обнаружил: грузилом служила полуистертая монета, ему не известная. В двух местах она была проколота насквозь и медной проволокой привязана к лохматому куску. Что-то внутри подсказывало Барабанову, что отдавать находку не следует, но ведь это будет несправедливо.

«Кому эскимо, свежее эскимо! Па-а-дходите!» — услышал он надрывный крик молодого чубатого парня, толкавшего перед собой тележку.

Мелочи в кармане оказалось как раз на три порции, так что разменивать пятирублевку не пришлось, и Барабанов протянул малышам три палочки. Мальчишки не заставили себя долго ждать, подбежали и с достоинством взяли мороженое.

— Я беру ее себе, хорошо? — спросил Владимир Константинович и положил лянгу в карман.

Мальчишки дружно закивали, вполне удовлетворенные обменом.

...В комнату вошла Полина.

— Володя, ты не будешь меня ругать? — жена прильнула к нему, погладила по голове, сняла с пиджака пушинку.

— А что? — насторожился Володя, Владимир Константинович. Мало ли чего можно ждать после такой преамбулы.

— Пока ты был в командировке, я решила сделать тебе сюрприз. Знаешь, сейчас очень модны серебряные комплекты. Посмотри, какая прелесть! — Полина, восторженная, крутилась перед мужем, чтобы он мог оценить украшения. Вот только теперь-то он их и заметил.

— Ты продала золотые украшения, чтобы купить серебряные? — высказал фантастическое предположение Барабанов.

— Я нашла изумительного ювелира, — не считая нужным отвечать на нелепые вопросы, спокойно сказала Полина. — Он любезно согласился за сто пятьдесят рублей...

— За сто пятьдесят?!! — У Барабанова перехватило дух, будто высоко взлетел на качелях.

— Это даром, Вовочка, другие берут дороже. Я отдала ему десертную ложку...

— Как, еще и наше серебро? — неудержимо с качелей летел теперь вниз Барабанов.

— Представляешь? На голубое поле бирюзы, огранованное ползущей серебряной змеей, опускается виноградная гроздь с лепестками. Камни Вера мне уступила за бесценок. По тридцати рублей за штуку. Два камня — на серьги, один — на перстень.

Так... Ясно... Змея и виноград. Постой-постой... Как там у Эзопа? «Лиса и виноград?» Сколько же все это стоит? Его умение безошибочно молниеносно складывать в уме пятизначные числа, умение, которым он так гордился, сейчас --">